несколько лет, в царствование Домициана, он был пойман и казнен за свое участие в этой истории, и, поскольку Домициан был большим почитателем Нерона, Эпафродита обвинили именно в том, что он старался не дать императору спастись.
Тело, которое вынесли для кремации, было накрыто покрывалом, и, возможно, вместо Нерона кремировали кого-то другого. Нерон мог прятаться в какой-то другой части дома Фаона, пока не зажила его рана, а потом мог сесть на корабль и уплыть в Египет. «Рассказы о его (предполагаемой) смерти, – пишет Тацит, – были различны, что заставляло все больше людей утверждать, что он жив, и верить в это».
Такие слухи ходили в Риме, но правду не суждено узнать никогда. В истории достаточно часто встречаются рассказы, что человек, которого очень любили, жив, если его конец оставляет пищу для сомнений. И эта иллюзия почти всегда является порождением сильной любви. История о предполагаемом появлении Нерона придавала некую дополнительную силу вере людей в то, что он не умер в доме Фаона. Тацит, который, напротив, придерживался мнения, что этот предполагаемый Нерон был самозванцем, повествует следующим образом: «Был некий раб из Пунта или, как пишут некоторые авторы, вольноотпущенник из Италии, который искусно играл на арфе и обладал хорошим певческим голосом. При всех этих талантах он еще и лицом напоминал Нерона, поэтому достаточно успешно стал выдавать себя за императора. Давая многочисленные обещания, он собрал вокруг себя некоторое количество дезертиров и с этой командой нанял корабль, но неблагоприятные ветры отнесли его к острову Кифнос (в Эгейском море). В этом месте он наткнулся на отряд солдат, возвращавшихся с Востока, и некоторых завербовал, а других, которые отказались присоединиться к нему, приказал казнить. Ограбив нескольких купцов и раздав оружие самым крепким из их рабов, он попытался убедить Сисенну – офицера из Сирии, в то время высадившегося на этом острове, – примкнуть к нему, однако Сисенна, посчитав этого дерзкого авантюриста слишком опасным, сбежал. Жителей острова охватило радостное возбуждение, поскольку те, кто ненавидел существующий порядок и хотел бы поднять восстание, приободрились, снова услышав со всех сторон имя Нерона. Слава этого Нерона-самозванца действительно росла день ото дня, но один непредвиденный случай превратил иллюзию в прах. Случилось так, что Аспрен, которого Гальба назначил наместником Галатии и Памфилии, прибыл на этот остров в сопровождении двух галер из состава флота, стоявшего в Мизенуме. Самозванец, называвший себя Нероном, призвал капитанов кораблей к себе, своему законному государю, и с удрученным видом умолял их о помощи, напоминая об их долге по отношению к нему, и просил благополучно доставить его либо в Сирию, либо в Египет. Эти капитаны, то ли пребывая в растерянности, то ли намереваясь обмануть его, попросили дать им возможность посовещаться с подчиненными и пообещали вернуться, когда примут решение. Но о произошедшем было должным образом доложено Аспрену, и по его приказу самозваного императора, кем бы он ни был, схватили и предали смерти. Личность этого человека, его глаза, его волосы и безумное выражение лица были удивительны. Его тело перевезли в Азию, а затем отправили в Рим».
Сегодня представляется крайне маловероятным, чтобы самозванец послал за этими морскими офицерами, зная – а он наверняка знал это, – что, прибыв из Мизенума, где так часто бывал император, они наверняка были лично знакомы с Нероном. С другой стороны, действия Аспрена, который был человеком Гальбы и отплыл из Италии до того, как Гальбу убили, вполне соответствуют действиям того, кто, узнав Нерона, захотел быстро избавиться от него. Но не следует забывать, что Нерона свергли всего шесть месяцев назад, и прошел всего год после его поездки по Греции, где его знали в лицо сотни тысяч подданных. Так что попытка подмены была бы особенно безнадежна, тем более его черты, фигура, волосы, манеры, голос и другие таланты были очень индивидуальны.
Я не думаю, что кто-то из историков всерьез относился к этому человеку иначе как к самозванцу, но нам не кажется чем-то совсем невероятным, что это действительно был Нерон, который оправился от ран и бежал, но лишь для того, чтобы встретить свой жалкий конец на этом маленьком островке в Эгейском море. Однако, так это или не так, история, что Нерон выжил, представляет для нас особый интерес, поскольку в нее верил автор книги Откровения – Апокалипсиса, которая, скорее всего, была написана непосредственно перед смертью Гальбы. Автор Апокалипсиса неизвестен. Приписка к названию, что ее автор – святой Иоанн, была сделана позднее. Но кем бы он ни был, им, как христианином, безусловно, двигал ужас перед Нероном, императором, который первым начал преследовать христиан. Он верил, что Нерон не умер и вот-вот вернется в Рим.
Греческие подданные Нерона обычно называли его Нерон-кесарь, то есть Нерон-цезарь. На иврите, где определенные гласные не отображаются при письме, его имя пишется как Нрон-кср, и эти буквы соответствуют числительным 50, 200, 6, 50, 100, 60, 200, что в сумме дает 666, число, приписанное апокалиптическому зверю, который, следовательно, не кто иной, как Нерон, – интерпретация, в отношении которой ученые достаточно единодушны. Об этом звере написано, что «одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелилась», что этот зверь «был, и нет его, и явится». Автор книги добавляет: «И пусть тот, у кого есть разум, сосчитает число зверя, ибо это число человека, и число это шестьсот шестьдесят шесть». Возможно, имея в виду волосы Нерона, он заявляет, что зверь был красным. То, что у него было семь голов, соответствует семи знаменитым римским холмам, а десять рогов – общему числу провинций империи. Затем он пишет: «Семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел… И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи». «Пять пали» – очевидно, это первые пять римских императоров: Август, Тиберий, Калигула, Клавдий и Нерон; «один есть» – это Гальба; «другой еще не пришел» – имеется в виду Оттон, которого в то время, когда писалась эта книга, уже называли преемником Гальбы; а восьмой – снова Нерон, который вернется и который «из числа семи».
Автор Апокалипсиса упоминает также, вероятно, парфян, в чью страну Нерон думал бежать, поскольку он пишет об ангеле, который «вылил чашу свою в великую реку Евфрат, и высохла в ней вода, чтобы готов был путь царям Востока». Теперь можно вспомнить, что Нерон подружился с Тиридатом, парфянским царем Армении, и что парфянский царский дом относился к Нерону с большим уважением, и, когда до них дошли вести
