как получил сокрушающий удар в уцелевший глаз. После такого удара у годовалого бычка подгибались ноги, разбойник же просто влепился в стену и мешком сполз на землю. Элиль вынул у него из-за пояса кинжал – подарок отца. Хотел вскрыть горло, но пожалел клинок: нельзя благородное оружие марать кровью беззащитного.
– Скорее! – торопила Мелина.
Им повезло. Когда они подбежали к сходням, смотритель уже расправил парус.
Отдышавшись, Мелина ему все рассказала. Она увидела, как Элиль разделался с двумя бандитами, но сзади подкрались еще трое и подло оглушили его дубиной. Потом куда-то уволокли. Хозяин перепугался. Приказал ей переодеться в мальчишку и вымазать лицо сажей.
Бандиты ворвались в дом и перевернули все. Но Мелина припрятала сумку с документами в бочке с рыбой. Разбойники побрезговали туда лезть. Она узнала у хозяина, где живут бандиты. Он ей показал, вспомнив, что недавно брал у них отрез холста. Но как выручить Элиля? Ворваться в дом с ножом в руках? – безумие! Потребовать у стражников города освободить заложника? Стражники сами боятся Рупу и его подельников. Подсказал торговец. Мелина купила кувшин хорошего вина, а в охотничьей лавке приобрела сильный яд, которым пастухи травят волков. Забрала из бочки с рыбой сумку и перепрятала ее рядом с домом Рупы. Весь яд высыпала в вино, замешав крутое смертельное зелье. Хотела отравить всех бандитов, но увидела, что шайка кинулась в город. Мелина постучалась, и дверь ей открыл сторож. На удачу – он остался в доме один…
Но теперь все позади. Теперь быстрее надо было добраться до Хекупта.
Часть четвертая «Кадеш»
Встреча
Утром в ворота дома Птахмоза кто-то настойчиво колотил, так что створки вздрагивали. Рассерженный привратник поспешил посмотреть: кто таков – наглец. Перед ним предстал маджай чернокожий, словно уголь, в белой набедренной повязке и добротных кожаных сандалиях. На груди широкое медное ожерелье со вставками из бирюзы и ужасно дорогого обсидиана. В руке маджай держал плеть с тремя кожаными хвостами – знак посыльного из Дома Ликования. Важным тоном он сообщил, что вскоре сюда прибудет правитель. Сын Солнца желает видеть посланника в чужеземные страны Элиля.
Правитель! Сам правитель! Привратник, округлив глаза, кинулся к дому, переполошил слуг. Правитель! Сюда едет правитель! Поднялась беготня. Элиля разбудили и потащили в мыльню. Окунули в каменный бассейн с теплой водой, вымыли с мелким речным песком, натерли ароматным маслом и одели во все свежее. Только художник сделал последнюю подводку под глазами черной тушью, как на улице раздался топот копыт и стук колес обитых медью. К воротам подлетела легкая колесница, запряженная двойкой высоких черных коней. Уздечки сверкали золотыми бляшками, высокий разноцветный плюмаж колыхался, разнося тонкий аромат. Следом за колесницей тяжело бежали около сотни вооруженных маджаев в начищенных медных нагрудниках и таких же медных высоких шлемах. Колесницей правил сам Рамзес. Вид его – настоящего правителя. Взгляд гордый. Медный шлем, покрытый голубой глазурью, сиял на солнце. Белая набедренная повязка в мелкую складку облегала сильные бедра. На широкой обнаженной груди золотое ожерелье. Руки на запястьях перетянуты воинскими браслетами с тонкой чеканкой. Элиль поклонился, положив руки на колени.
– Живи вечно, вековечно!
– Здоровья и силы, – коротко бросил Рамзес. – Запрыгивай в колесницу. Будешь править конями.
– Ты мне доверяешь? – удивился Элиль. Рамзес, как надел корону Обеих Земель, всегда в колеснице ездил только один.
– Если заметил, я много чего тебе доверяю, – укорил его правитель. – Залезай.
Кони шли легко. Отряд маджаев еле поспевал. Город заканчивался. В просвете между одноэтажными кубиками домов бедноты поблескивал Хапи. Шумели пальмовые рощи. Раскинулись полоски огородов с ровными рядами посадок.
– Куда прикажешь править, Солцеподобный? – спросил Элиль.
– Прямо, – кивнул Рамзес. Вдруг он лихо гикнул, так, что кони встрепенулись, и крикнул Элилю: – Гони!
Редкие прохожие шарахались в стороны от несущейся стремглав повозки. Собаки с лаем вылетали из ворот, но тут же удирали обратно, получив плетью.
– Гони! Гони! – кричал Рамзес в самое ухо Элилю.
Город остался позади. Дорога бежала у самой воды. Копыта отбивали мерную дробь. Колеса на оси протяжно гудели. За повозкой потянулся шлейф пыли.
– Быстрее! – требовал Рамзес.
– Но, Великий, опасно так мчаться, – попробовал урезонить его Элиль.
– Забудь о страхе! Подстегни!
Как не странно, но Элиль почувствовал, что колесницей легко управлять. Он закладывал безумные виражи на поворотах. Колесница должна была неминуемо перевернуться. Но кузов из прочного гнутого дерева только слегка кренилась. Повозка подпрыгивала высоко на ухабах, приземлялась на оба колеса, Каждый раз слышался громкий хруст, но ось выдерживала. Необычная колесница. Ветер свистел в ушах. Мошкара билась в лицо. Пена клочьями летела из ртов коней.
– Переводи на шаг. Достаточно, – приказал Рамзес.
Кони храпели и недовольно дергали ушами, подчиняясь рукам возничего. Облако пыли накрыло их, подгоняемое легким ветерком, и поплыло дальше в камыши. Испуганно закрякала утка, созывая глупых детенышей. Ящерица, гревшаяся на камне, юркнула в траву.
– Ну, как моя новая колесница? – спросил Рамзес. – Я назвал ее «Победа в Уасте».
– Устойчивая, – подметил Элиль.
– В том-то и дело, – довольно воскликнул правитель. – Я долго над ней трудился. Не одну повозку переломал. Чуть шею себе не свихнул. Видишь, колеса шире расставлены, на одну ладонь и два пальца.
– Почему такая точность?
– Если меньше, то колесница переворачивается на поворотах, больше – неудобная в управлении, – терпеливо объяснил Рамзес. – Сами колеса меньше сделал и поставил восемь спиц вместо шести – так обода прочнее. Сделал короче площадку для лучника на полторы ступни.
– Заметно, – кивнул Элиль. – И дышло длиннее. Я вижу.
– Ага. – Рамзес любовно погладил поручень. – А еще борт выше на пол локтя. Соображаешь? У меня колесницы намного легче и быстрее, чем у хеттов. Хетты делают повозки тяжелые на трех человек – они двигаются медленно и неповоротливые.
– Ассирийские колесницы рассчитаны на двоих: возничего и стрелка, – напомнил Элиль.
– У аккадцев ось широкая. Колесницу надо разворачивать по огромной дуге. Пока такой маневр совершаешь, тебе всю спину стрелами утыкают. А эту я могу, чуть ли не на месте развернуть. И мчится она, словно ветер.
– Здорово! – согласился Элиль.
– Но колесницы – это еще не все…
Наконец их догнал отряд запыхавшихся лучников. Дорога сделала поворот вслед за изгибом реки, и перед взором Элиля предстала верфь. Штабеля бревен. Все стволы ровные, отборные – лабанский кедр. Сотни плотников стучали, пилили, тащили, ухали. На стапелях, словно скелеты огромных животных, возвышались остова новых кораблей.
Стражник, охранявший дорогу, громко воскликнул приветствие. Рабочие тут же бросили дела. Стук долот и визг пил моментально стих. Бревна, что тащили, побросали на
