План, зреющий в голове полковника с первого дня высадки, оформился окончательно.
— Вызови Марко и Джанго, — приказал он Ларри, всё это время молча наблюдавшего за другом.
— Девки же скоро приедут, — напомнил Ларри, запуская руку в карман.
— Подождут, — отмахнулся Филип. — Побухают с Рупертом. Сейчас дело поважнее девок: пришла пора разобраться с уродами, мешающими нам жить.
И злобно улыбнулся.
Планета Идиллия. Город Зелар
Едва такси остановилось у живой изгороди особняка, импланты репликантов подключились к системе безопасности, оборудованной Йонг. Для контакта с датчиками, дронами и бытовыми роботами, ненавязчиво контролирующими периметр, не требовалось даже брони. Стоило кому-то или чему-то насторожить охранные программы, как сигнал поступал на импланты Йонг и обоим репликантам, пробуждая даже от глубокого сна.
Чимбик проанализировал поступившие данные. Все, кроме Грэга, находились на территории базы. Никаких попыток вторжения.
— Садж, — подал голос Блайз, когда машина отъехала. — Дашь мне пару часов свободного времени?
Зачем ему личное время не нужно было и гадать: Чимбик до сих пор ощущал остаточное действие феромонов.
— Если для нас нет заданий — отдыхай, — разрешил он брату.
В ответ на запрос капитан Йонг приказала репликантам отдыхать до утра и Блайз, сияя улыбкой, бегом помчался к дому, где обозначался сигнал Свитари. Чимбик смотрел ему вслед с удивившей его самого завистью. Для Блайза происходящее было чем-то простым и понятным, в то время как Чимбика приводило в растерянность.
Нет, ему нравилось происходящее. Да что там, он был совершенно счастлив, но слабо представлял что положено делать дальше. То, что Эйнджела не забыла его, что всё ещё хочет видеть, что любит… — это было пределом мечтаний сержанта. А поцелуи, и то, что Эйнджела решила найти способ остаться с ним — это лежало за пределами самых смелых фантазий репликанта.
Воспоминания о поцелуях заставили разогретую феромонами кровь Чимбика вскипеть и он остановился, борясь с наваждением. Получалось плохо. Совершенная память репликанта воскресила пьянящий запах Эйнджелы и кружащие голову касания её губ. Тело не привычно отозвалось на мысли, заставив затосковать по медблоку брони и подавляющим гормональные всплески инъекциям. Но чтобы добраться до брони, требовалось пройти мимо Эйнджелы и она всё почувствует.
Этого сержант не хотел.
Он помнил, каким тоном и какими словами Эйнджела говорила о своих “клиентах”. О дворнягах, которые хотели от неё секса. Помнил всё то, что успел увидеть на Эдеме. Помнил сухие информативные строки навыков напротив лотов рабов на аукционе.
Помнил, и не сомневался, что Эйнджела тоже не может забыть.
Он не станет одним из тех, кто использует её. Не станет одним из тех, о ком она отзывается с гадливым презрением во взгляде. Не уподобится дворнягам.
Ему достаточно просто любить и быть рядом. Слышать голос, видеть её улыбку, ощущать запах, держать её руку в своей. А секс… Дворняги слишком его переоценивают.
Чимбик зашёл в деревянную беседку, практически скрытую за цветущим кустарником, и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Интересно, сколько времени должно пройти прежде, чем эффект от идиллийских феромонов “выветрится”?
Консультироваться у брата сержант не стал: отметка его импланта соседствовала с отметкой импланта Свитари, поэтому Чимбик не стал им мешать.
Происходящее между Блайзом и Ри беспокоило сержанта. Он хорошо помнил изрешеченных пулями дворняг, валявшихся со спущенными штанами в лужах собственной крови. Помнил, с каким ожесточением Ри кромсала захваченного живым корпората. Не будучи крупным специалистом в вопросах психических нарушений, Чимбик всё же отчётливо осознавал, что для Свитари секс тоже был стресс-фактором. И кто его знает, во что это может вылиться в самый неожиданный момент?
Он пообещал себе выяснить, кто занимается дефектами людей когда точка, обозначавшая Эйнджелу, пришла в движение и взяла курс в его, Чимбика, направлении.
Сержант разрывался между желанием увидеть её и избегать встречи до того, как получит инъекцию от медблока брони. Но раз Эйнджела уверенно двигалась точно к нему сквозь сад, Чимбик решил, что Йонг подключила и её имплант к системе безопасности. В это случае будет глупо пытаться убраться подальше.
— Хочешь побыть один? — спросила Эйнджела, остановившись метрах в десяти от сержанта.
Тот невольно задумался, была ли эта дистанция — на пределе эмпатического дара, осмысленным решением, или выработанной с годами привычкой всегда контролировать состояние собеседника?
— Не хочу, — честно признался сержант. — Но счёл это верным решением. Мы с Блайзом попали под действие феромонов.
— Это Идиллия, — улыбнулась Эйнджела, подходя. — Тут сложно не попасть под их действие. Чего в этом такого?
Она села рядом и взяла Чимбика за руку. Тот ощутил острое желание прижать Эйнджелу к себе так тесно, как только возможно.
— Это инородное воздействие, — напомнил сержант, упрямо борясь с чуждыми желаниями. — Не моё.
— Но разве оно не приятно? — с улыбкой спросила Эйнджела, сплетая свои пальцы с пальцами репликанта. — Разве ты сам не хочешь меня?
В её голосе звучало любопытство, отчего-то напомнившее Чимбику их игру в вопросы и ответы.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — помедлив, сказал он. — Хочу, чтобы думала обо мне лучше, чем о других. Чтобы делала только то, что хочешь сама, а не чего хотят от тебя другие. Чтобы ты была свободна.
Глядя на растерянную девушку, Чимбик попытался подобрать слова, чтобы точнее выразить мысли.
— Не думаю, что секс был чем-то приятным для тебя все эти годы. И начинаю думать, что ежедневные подавляющие влечение инъекции стоило бы делать всем людям. Тогда в мире творилось бы куда меньше мерзостей.
Эйнджела покачала головой, грустно улыбнулась и прижалась к плечу Чимбика.
— На Идиллии полно женщин, — негромко сказала она. — Добрых, красивых, способных сделать тебя счастливым. Нормальных.
— Я знаю, — репликант вспомнил семью, в которую его приняли, и улыбнулся. — Но мне нужна ты.
— Плохой выбор, — абсолютно серьёзно сообщила ему Эйнджела.
— Может и так, — пожал плечами сержант. — Зато я сделал его сам.
Ответом ему было эмпатическое касание. Тихое, тёплое, как пламя костра, счастье.
Они просидели так не один час. Чимбик рассказывал Эйнджеле о своей идиллийской семье, о братьях, обо всём, что происходило с ним с того дня, как Лорэй увезли в Доминион. Слушая её часть истории сержант в очередной раз удивился, как верно выражение дворняг “тесен мир”. Он, Чимбик, вёз Эйнджелу с Китежа на Идиллию. И дай он волю своему любопытству, загляни тогда в капсулы…
