же день, у него не было бы этого постоянного страха. Шевчука и Маргинского все пленные превозносят теперь как героев. И они, конечно, герои! Соединившись со своими, они будут драться против врага, со славой вернутся домой. А он? Что будет делать он? Кто поверит ему, что он не спасал свою шкуру, оставаясь в этой больнице? Ведь бежать можно. Он без всяких затруднений съездил в Саарбрук и обратно. Значит, можно и в противоположном направлении двинуться без особых помех. Да, надо поговорить об этом с доктором и решаться.
Однажды, когда Оник готовил лекарства для больных, неожиданно пожаловали гости. Первым вошел в кабинет начальник лагеря, за ним двое штатских. Оник вскочил и вытянулся, как полагалось.
— А! — воскликнул начальник, — ты здесь? Ну, что, больше не ездишь к армянам?
— Нет, не езжу, — ответил Оник.
Он увидел стоявшего в дверях Манука и насторожился.
Двое штатских были, видимо, приезжие, — Оник видел их впервые. Начальник говорил с ними:
— Это фельдшер. Доктора сейчас нет. Вот и все мои армяне. Но доктора я вам дать не могу, он мне нужен. А этого можете забрать.
Оник с недоумением смотрел то на Манука, то на начальника лагеря, то на приезжих гостей.
В этот момент в кабинет вошел доктор.
Начальник не стал терять времени и вышел. Манук по-армянски обратился к штатским:
— Вот и доктор. Познакомьтесь!..
Увидев еще двоих армян, доктор вначале обрадовался.
— Чем могу служить?
Один из гостей решил без проволочек приступить к делу.
— Верховное германское командование, видите ли, связывает с нашими армянами большие надежды. Нам предоставлена возможность создать собственную армию, на это отпущены большие средства. Армянские легионы, выполняя свой долг перед нацией, в будущем явятся ядром войска новой Армении…
«Армянские легионы», «Новая Армения», «Армянская армия»… Все это было не ново для Оника. Он сразу догадался, что гости — дашнакские «деятели», которые пытаются организовать за границей армянские легионы, чтобы использовать их против Красной армии. От одной мысли, что армяне с оружием в руках будут помогать Гитлеру в его черной войне, Оник пришел в ужас. «Так вот куда отправляет меня начальник лагеря! — подумал он. — Ну, нет! Скорей вы увидите свои уши, а меня легионером никогда!»
Доктор не стал спорить с гостями, приехавшими из Берлина. Он молча сидел за столом.
Манук попробовал пошутить с ним, но Айгунян словно не слышал. Кратко сообщив о себе все, что интересовало гостей, он смотрел на них так, словно дожидался, скоро ли они оставят его в покое. Он не выразил ни малейшего любопытства к их затее, чем, кажется, весьма разочаровал «защитников армянской нации».
Они перенесли все свое внимание на Оника. Посыпались вопросы: давно ли он с родины, кто его родители, какое у него образование, как он очутился здесь?
И гости вывели такое заключение:
— В легионе такие люди, как вы, крайне нужны. Там будет немало возможностей блеснуть своими талантами.
Оник хмуро сказал:
— Где уж нам блистать! Мы люди маленькие: дают работу — делаем. Вот и все.
— Ну и прекрасно! — удовлетворенно произнес один из гостей, поднимаясь.
Они попрощались и вместе с Мануком удалились.
В комнате на какое-то время водворилась тишина. Только доктор барабанил пальцами по столу. Потом он вскочил и, заложив руки в карманы, быстро зашагал по комнате.
Оник спросил:
— Очевидно, мне завтра не приходить сюда, доктор?
Айгунян остановился.
— А знаешь, все это не так уж плохо, как кажется. Необходимо взорвать этот легион изнутри — вот задача! Добиться этого, разумеется, будет нелегко. Но я уверен, что ты там пригодишься. Ты будешь не один, найдутся там, без сомнения, коммунисты. Кстати, легион создается в Польше — а ведь тебя туда давно тянет. Верно?..
Лицо Оника посветлело:
— Это правда, доктор?
— Доберешься по крайней мере до Польши без затруднений. А там уж…
Оник стукнул кулаком по столу:
— Еду!..
Глава третья
1
Оника привезли в Польшу. Здесь в лагере военнопленных было много армян. Их собирали из разных лагерей. Многие из пленных даже не подозревали о причинах этого перемещения. Ходили слухи, что Советское правительство направило предупреждение Германии по поводу бесчеловечного обращения с военнопленными; будто бы именно поэтому в лагерях начинает смягчаться режим. Были и другие предположения: немцы, дескать, намерены использовать армян как рабочую силу в промышленности и в сельском хозяйстве, а потому решили их подкормить здесь.
Каждый день в лагерь прибывали новые партии пленных. Карабахский паренек Шаген Саядян все удивлялся:
— Здесь прямо-таки вторую Армению открыли! И откуда столько наших набрали?
— Тебя из какого лагеря привезли? — спросил Оник. — Были там армяне?
— Всего пять человек. Интересно бы знать, для чего нас собрали в одно место?..
Оник высказал свои предположения. Саядяна это огорошило:
— Да ты шутишь?
Нет, Оник не шутил. Пришлось ему рассказать все, Что он знал по поводу армянского легиона.
— А кто же будет нашим спарапетом[4]? — продолжал удивляться Саядян.
Неподалеку от собеседников стоял высокий, седой, с мужественным лицом человек. Саядян подозвал:
— Подойди-ка сюда, товарищ Филоян. Есть вакантная должность, как раз для тебя!
— Что за должность?
— А вот послушай, что рассказывает товарищ. Оказывается, здесь армянское войско собирается, чтобы завоевывать Армению. Только спарапета не хватает — может, возьмешься? Ты ведь командиром был?..
Филоян усмехнулся:
— Войско? Хм… Возможно, что и так. — Он с любопытством взглянул на Оника.
— Если же это и в самом деле так, то на должность, которую вы мне предлагаете, уже наверняка есть кандидат. Нжде и Дро[5] еще живы…
Саядян возмутился:
— Чтобы я стал служить в войске Нжде? Воевать против своих? Да лучше голову пусть с меня снимут.
— Не спеши! — улыбнулся Филоян. — Голова еще пригодится. Голова нужна, чтобы думать. Правильно я говорю, товарищ?
Вопрос был задан Онику. Тот отозвался — не то шутливо, не то всерьез.
— Конечно, без головы нам нельзя. Здесь, действительно, есть о чем подумать.
— Вот именно! — подхватил Филоян. — По-моему, не от хорошей жизни немцы занялись такими делами. Представляю себе картину: наш могучий легион бросает вызов Красной Армии. А? Надо будет посоветовать, чтобы пригласили заранее отпеть все армянское воинство. Не так ли? — снова повернулся Филоян к Онику.
Оник, удивленный смелой речью почти незнакомого ему человека, только пожал плечами и уклончиво отозвался:
— Возможно, дело и не дойдет до этого… Кто знает, что еще может случиться!..
После этого разговора они стали здороваться друг о другом, как добрые знакомые, хотя Оник продолжал быть сдержанным в разговорах с Филояном. Казалось
