Действуя интуитивно, положила ладони ему на грудь и направила в них поток света. Никто меня не учил, как это делать. Знание, более Древнее, чем этот мир, открылось мне. Все это время оно находилось внутри — в моей крови, в моем сердце и разуме, нужно было лишь принять его. И я это сделала.
— Давай, Ари! — взмолилась, едва не плача. — Ты не можешь бросить меня, гад замороженный! Только не так!
Не могу его потерять!
Мои руки снова стали светиться, но на этот раз это было не обжигающее пламя, а животворящий свет. Он не расплескивался по сторонам, а впитывался в тело Ари, как в губку. Вскоре весь принц начал светиться, а я, рыдая взахлеб, смотрела, как сращиваются его раны и исчезают ожоги. Пока он, наконец, не издал хриплый вздох.
— Где я? — распахнул ресницы и уставился на меня. — Чем меня приложило?
Судя по расширенным зрачкам, он все еще находился в прострации.
— Все нормально, Ваше Высочество, — ответила я, стараясь, чтобы голос не задрожал.
И поспешно отерла лицо рукавом. Незачем ему знать, что я плакала, еще решит, что из-за него. А внутри все пело от радости.
— Вы тут полежите немного, а мне надо кое-что сделать.
Я быстро стащила с себя форменную куртку, скатала валиком и подсунула очумевшему принцу под голову. Тот не сопротивлялся, только глаза устало закрыл. И вообще, судя по реакции, плохо понимал, что происходит. Видимо, это шок, но он был мне на руку.
Я занялась асуром и Бриллом.
На Вэла страшно было взглянуть. Яд вирены разъел его лицо до кости, но больше всего пострадали глаза. Я гладила его по лицу и смотрела, как под моими руками восстанавливаются ткани, зарастают раны, сглаживаются рубцы. Жаль было бы потерять такого красавца. Женская половина академии мне не простит…
Но уже спустя десять минут ничего в облике асура не напоминало о печальной встрече с виренами.
Я в последний раз коснулась его лица, разгладила пальцем морщинку между красных бровей и повернулась к дроу.
А вот он пострадал больше всех. У него оказались сломаны ребра, позвоночник перебит в двух местах, да еще и шмат плоти вырван из груди. Я вспомнила, какой величины была пасть вирены, набросившейся на него, и снова расплакалась. Ну прямо ходячий водоразлив.
«Так, хватит уже сырость тут разводить! — прозвучал в голове ворчливый девичий голосок. — Скоро всех нас утопишь!»
— Кто здесь? — я едва не вскочила, забыв, что сращиваю дроу позвонки.
«Свои, не нервничай».
— Адельвинг?! — Я не могла поверить, что слышу ее. — Ты же была в магическом хранилище!
«А я и сейчас там».
— Но… Но как?!
Как я ее слышу?!
Перед глазами возник образ девушки, подпиливающей ноготки. Она вытянула руку, скептически осмотрела результат своей работы и подняла на меня безумные золотые глаза:
«Ты стала сильнее, я — тоже. Твоя мощь растет, и моя вместе С ней. Что мне защита черных драконов, если я вскормлена на их крови?»
— Черных драконов?.. О чем ты?
Кажется, я что-то упустила… Знать бы еще только, что.
Меня отвлек Брилл. Очнулся и тут же железной хваткой вцепился в мое запястье. Я глянула на него и уперлась в мутный бессмысленный взгляд.
— Кто ты? — прохрипел дроу. — Отвечай!
— Спокойно, вашество, — постаралась отцепить его клешню, — все нормально, все хорошо.
— Я видел… твой свет! — выдавил он со свистом. — Ты… Феникс!
— Феникс? — удивленно простонал Вэл.
— Феникс? — повторил Ариан и попытался сесть, но свалился без сил.
Ой… а вот это они зря… Лучше бы им забыть то, что узнали.
— Лежите-лежите, — постаралась отвлечь принцев от своей персоны, — вам еще рано вставать.
Видимо, оживить-то я их оживила, а вот силы вернуть не смогла. Парни выложились подчистую во время боя, теперь их еще какое-то время будет штормить. Ну ничего, зато живы. Это самое главное.
«Я бы на твоем месте стерла им память, — влезла Адельвинг. — Всем, а этому в первую очередь. Дроу такие дотошные, особенно некроманты».
Сморщив нос, она склонилась над Бриллом и потыкала его носочком туфли. Очень красивой туфли, надо сказать, из золотой парчи.
— И как мне это сделать? — пробурчала я, с завистью косясь на ее обувку. Мне еще долго таких не носить.
«Так же, как оживила их. Ты же Феникс! Просто прислушайся к тому, что внутри тебя. А заодно и прибрать здесь не помешает, чтобы следов не осталось. Нам же с тобой ни к чему улики, не так ли?»
Ладно. Попробуем…
Интуиция подсказала, что действовать надо одновременно на всех. Так что я отодрала-таки от себя руку Брилла, поднялась с колен и отошла. Все три принца моими стараниями теперь лежали рядышком и представляли собой умиляющую картину. Ари по центру, Брилл справа. Вэл слева. Пересчитала их справа налево: черный, белый, красный. Ну хоть сейчас на обложку романа!
Конечно, я была девочкой и не могла не прицениться в такой момент. Все три принца беспомощные и в моей власти. Все три красавца. Но Ари все равно лучше всех.
Вот что за напасть? Почему мне в сердце запал именно этот отмороженный ледышка? Почему не суровый и хмурый дроу или любвеобильный огненный Вэл? Почему не преданный Хармс?
Почему мое глупое сердце выбрало Ари? И почему душа так настойчиво рвется к нему?
Я не могла найти объяснения. Просто выставила руки и развернула ладони вверх. С моих пальцев сорвалась золотая пыльца, закружилась, словно метель, превращаясь в три маленьких вихра… Вихри разделились, каждый занял позицию надо лбом одного из принцев. Те вытаращив глаза и онемев (видимо от удивления) следили за ними.
«Сейчас вы забудете все, что случилось от встречи с виренами до этой минуты», — подсказал внутренний голос.
И я повторила.
Развернувшись к остаткам вирен, пустила поток огня. С минуту смотрела, как они превращаются в пепел, как поднявшийся ветер метет этот пепел прочь…
А затем вернула амулет на шею и, почувствовав резкий упадок сил, свалилась на пол.
* * *
— Злат, что с тобой? Чего разлегся?
Кто-то настойчиво тряс меня за плечо.
— Отстань, — прохныкала я, — дай немного поспать.
— Ты что, спишь? — голос взорвался негодованием. — Я думал, ты в обморок грохнулся от страха, а ты просто заснул?
Пришлось открыть глаза и посмотреть, кто тут так возмущается.
Надо мной навис Ари, хмуря идеальные белые брови. Стоило увидеть его — и воспоминания нахлынули на меня удушающей волной. Я подскочила, точно подброшенная пружиной.
Оказалось, что лежу на полу той пещеры, где мы сражались с виренами, а все три принца, вполне живые и здоровые, недовольно рассматривают меня. На память о произошедшем им остались только оторванные пуговицы на груди. Ну да, я не слишком деликатничала, когда их лечила.
