Строение, существо, которое было Гагак, сотрясалось, таяло, взрывалось.
Оно кричало от нестерпимой боли.
Оно обретало форму.
Оно хохотало.
Глава шестая
Битва за всё
Четыре лица хохотали на громадной голове. Восемь рук торжествующе замахали, восемь ног пришли в движение. А над головой взметнулся единственный массивный меч.
И он опускался.
Он опускался на Агака, пока чародей из чуждого мира пребывал в неподвижности. Меч разворачивался, и от движения во все стороны летели сгустки наводящего ужас золотистого света, разгоняя местные тени. Четверо стали таким же большим, как Агак. И в этот момент таким же сильным.
Но Агак, осознав опасность, начал засасывать энергию. Это больше не был приятный ритуал, который он делил на двоих с сестрой. Ему требовалось всосать энергию вселенной, чтобы собрать силу и защитить себя, впитать столько, сколько требовалось, чтобы уничтожить противника, убийцу его сестры.
Миры гибли, пока Агак втягивал в себя энергию.
Но ему не хватило.
Агак решился на хитрость:
– Мы в центре твоей вселенной. Все ее измерения пересекаются здесь. Давай, ты можешь разделить со мной силу. Моя сестра мертва. Я смирился с ее гибелью. Теперь ты станешь моим напарником. С такой-то силой мы завоюем вселенную гораздо богаче этой!
– Нет! – ответили Четверо, наступая.
– Ладно, но тогда не сомневайся в своей смерти.
Четверо взмахнули мечом. Меч опустился на многогранный глаз, внутри которого клокотал бассейн с разумом Агака, точно такой же, какой был у его сестры. Но Агак стал теперь сильнее, и он сразу же исцелил себя.
Агак выпустил щупальца и хлестнул Четверых, но Четверо отсекли щупальца, тянувшиеся к их телу. И Агак всосал в себя еще немного энергии. Его тело, которое смертные ошибочно приняли за здание, начало полыхать алым светом и излучать нестерпимый жар.
Меч заревел и вспыхнул так, что черный свет смешался с золотым и заиграл на фоне алого.
И всё это время Четверо ощущали, как сжимается и умирает их вселенная.
– Агак, верни всё, что украл! – велели Четверо.
Планы бытия, углы и повороты, провода и трубки замерцали от темно-красного жара, и Агак вдохнул. Вселенная застонала.
– Я сильнее тебя, – заявил Агак. – Сейчас!
И Агак снова начал втягивать энергию.
Четверо понимали, что внимание Агака несколько рассеянно, пока он кормится. И еще Четверо знали, что им придется вытянуть энергию из собственной вселенной, если они хотят победить Агака. И потому меч взметнулся.
Меч был занесен, его лезвие распороло десятки тысяч измерений, впитывая в себя их силу. А потом меч начал возвратное движение.
Он опускался, и черный свет срывался с клинка.
Он опускался, и Агак это понял. Его тело начало меняться.
По громадному глазу чародея, по вместилищу интеллекта Агака, полоснул черный клинок.
Многочисленные щупальца Агака взметнулись, чтобы защитить мага от меча, но меч прошел сквозь них, словно их и не было вовсе, и вонзился в восьмигранник, служивший Атаку глазом, и вошел через него во вместилище разума Агака, глубоко погрузившись в вещество, ответственное за чувствительность чародея, впитал в себя энергию Агака, передав ее своему владельцу, Четверым-в-Одном.
И крик пронесся через всю вселенную.
И дрожь прошла через всю вселенную.
И вселенная умерла, но начал умирать и Агак.
Четверо не решились дождаться окончательного уничтожения Агака.
Они выдернули меч, снова пронзая им измерения, и там, где клинок проходил, энергия возвращалась.
Меч описывал круг за кругом.
Круг за кругом. Освобождая энергию.
И меч пел, чтобы выразить свое торжество и радость.
И мелкие всполохи черного и золотого света с шелестом отлетали и рассеивались во вселенной.
Хоукмун постиг природу Вечного Воителя. Он постиг природу Черного Меча. Он постиг природу Танелорна. Потому что в этот момент та часть его, что была Хоукмуном, переживала всё, что переживала целая вселенная. Она поселилась внутри него. Он вместил ее в себя. В тот миг для него не осталось тайн.
И он вспомнил, что в одном из воплощений читал как-то Хроники Черного Меча, где рассказывалось о подвигах Вечного Воителя: «Ибо один только разум Человека свободен настолько, чтобы исследовать высокие просторы космической бесконечности, перешагивать за пределы обыденного сознания, скитаться по тайным коридорам человеческого разума, где прошлое и будущее сливаются воедино… А вселенная и личность связаны, и одно отражается в другом, и каждое заключено внутри другого…»
– Ха! – воскликнула личность, которая была Хоукмуном.
И он торжествовал, он праздновал. То был итог судьбы Вечного Воителя!
Какой-то миг вселенная была мертва. Теперь она ожила, и энергия Агака прибавилась к ее собственной.
Агак тоже еще жил, только он был заморожен. Он пытался изменить форму. Теперь он наполовину походил на то здание, которое Хоукмун увидел, впервые высадившись на остров, однако часть его напоминала Четверых-в-Одном. Здесь находился фрагмент лица Корума, там чья-то нога, а вот кусок лезвия меча – словно Агак решил под конец, что Четверых можно победить, только приняв их вид, в точности как Четверо присвоили форму Гагак.
– Мы так долго ждали… – вздохнул Агак, а потом умер.
А Четверо убрали в ножны меч.
Хоукмун подумал…
А потом по руинам множества городов пронесся стон, и сильный порыв ветра ударил в тело Четверых, заставив упасть на все восемь колен и склонить четырехлицую голову перед этим ураганом.
Хоукмун почувствовал…
Затем, понемногу, они снова обрели очертания чародейки Гагак, а затем оказались в застывшем бассейне, вместилище интеллекта Гагак…
Хоукмун понял…
…а затем они поднялись, зависнув на мгновение над бассейном, и выдернули из него меч.
Хоукмун был Хоукмуном. Хоукмун был Вечным Воителем, совершившим свой последний великий подвиг…
Потом четыре личности распались, и вот Элрик, Хоукмун, Эрикёзе и Корум стояли, соединив мечи над центром мертвого разума.
Хоукмун вздохнул. Он был преисполнен изумления и страха. Затем страх начал проходить, и вместо него пришла усталость, смешанная с долей удовлетворения.
– У меня снова есть плоть. Снова есть плоть! – прозвучал жалобный голос.
