Макабр – это танец скелетов, одновременно смешное и пугающее зрелище, символ, напоминающий о том, что все мы смертны, что жизнь – конечна. Но как ни странно, в осознании смерти может быть как грусть, печаль или тоска, так и надежда на перерождение, поиск и нахождение выхода, а если ничего не получается – то здоровые ирония и самоирония.
♂ Нечисть сумрачного Петербурга
– Священникам в сумеречную зону нельзя.
– Яне служитель культа, я – профессор теологии.
Эти ребята на КПП, мрачные, собранные, в защитных костюмах с броней от основания шлема до берцев, смотрели на меня непонимающе. Надо было побриться, что ли. Ну правда, чего им ждать от пятидесятилетнего мужика с окладистой бородой и записью «исследователь религии» в подорожной?
– У меня нет сана, – пояснил я. – Ну, я в университете преподаю мировую культуру, религиоведение. Я не отпускаю грехи, не проповедую. Я обычный мирянин, у меня просто такая диссертация.
Один из парней щелкнул рацией на плече, и, отвернувшись, что-то неразборчиво забубнил. Остальные смотрели на меня с нескрываемым подозрением.
Их тоже можно понять. Петербург тридцать лет назад вошел в «сумеречный пояс» – зону, севернее которой живет нечисть, а южнее – обычные люди. В самом поясе люди с нечистью пересекались, но были здесь и определенные принципы – в зону не пускали демонов, лордов нечисти и служителей культа. Во избежание недоразумений.
С человеческой стороны контроль – человеческий, с противоположной – нечисти. Я так и представлял, как какой-нибудь король сидов требует у низших вампиров пропустить его. А те, переминаясь с ноги на ногу, говорят ему, что, мол, не положено.
– На чем специализировались? – вернулся тот, с рацией.
– Христианская мифология.
– Сергей Давыдович, вот здесь распишитесь, что отказываетесь от права на защиту.
Я поставил витиеватый росчерк, который чаще всего видел в зачетках. Поправил четки, непривычно сидящие на том месте, где обычно чувствовал часы.
– Оружие, наркотики, приспособления для массового уничтожения нелюдских форм жизни имеются?
– Нет.
– Ну и зря, – хохотнул один из солдат.
– У площади Победы магазин есть, со снарягой, «Крест и Полумесяц», не забудьте заехать, – порекомендовал тот, с рацией. – А перед выездом, то, что не израсходуете, продайте или выкиньте.
– Спасибо за совет.
Машину не обыскивали – ее неоднократно осмотрели еще на прошлых блокпостах, с которых на КПП обо мне наверняка уже доложили. Я забрался на сиденье «Форестера» и двинул вперед. Светило яркое солнце. Вот странно – пока Питер был людским городом, в нем два дня из трех шел дождь. А как стал сумеречным – здесь прописалось солнце. Многие, кстати, считали, что сбылось пророчество «Быть граду пусту», ну а раз проклятие больше не властно, то почему бы и солнышку не вылезти?
Едва успел проехать сотню метров, как сбоку выскочила девчонка лет семнадцати и взмахнула рукой.
Ну, это старая разводка, про нее во всех путеводителях пишут чуть ли не на первой странице. Мол, суккубы и вампиры делают вид, что они тоже с людской стороны, но сажать их к себе ни в коем случае нельзя.
Я вжал акселератор в пол и ускорился. Старый полноприводный универсал легко проглатывал мелкие неровности дороги, а крупные ямы – во всяком случае здесь, неподалеку от КПП – наши военные заделали.
Вдоль трассы изредка мелькали прохожие, но я на них не обращал внимания. Если и есть где-то борцы с нечистью, которые являются чистыми теоретиками – так это я. Самое смешное – это то, насколько сильно мифологизированы наши нестандартные соседи. О многих из них известно практически все – срок жизни, чем опасны, как убить, как договориться – если это возможно.
Но люди не были бы людьми, если бы не налепили сверху, сбоку и снизу припеками свои совершенно невообразимые байки, суждения и принципы, а потом не возвели бы их в ранг истины.
Я встречал охотников на вампиров, которые были уверены, что врага можно остановить крестом, даже если ты неверующий. Встречал кладоискателей – и вполне успешных – которые настаивали на том, что на конце радуги обязательно должен быть горшок с золотом.
Эти мифы были развеяны в прошлые века – и множество обстоятельных монографий подтверждают и переподтверждают это, но кому интересна правда, когда у них есть смешная и наивная, ни чем не подтвержденная вера?
Магазин «Крест и Полумесяц» на площади Победы я проехал чуть притормозив. Сверху над ним висело светло-зеленое полотнище с пятилистным клевером, а значит, точка под защитой кого-то из верховных сидов. Сиды сами по себе не злы, они просто стоят за гранью добра. Нет такой цены, которую сиды не заплатят, если сочтут, что сделка достаточно выгодна. Фактически, даже вампиры и вурдалаки в нашем понимании более честные. Покупать что бы то ни было в таком месте может только тот, у кого заведомо хорошие отношения с сидами.
Сразу за площадью Стругацких я свернул с Московского в небольшой переулок, чуток попетлял, сверился с картой и таки нашел искомый строительный магазин. Припарковал машину, обошел ее по кругу, представляя, что рассыпаю соль, и спокойно спустился в полуподвальное помещение.
– Закрываемся мы, – сходу сообщил приземистый старик в джинсовой жилетке с туго набитыми карманами.
– Степан Дмитриевич, вам привет от Алексея Петровича из Астрахани, – сообщил я и выложил на стол шмат сала в промасленной бумаге.
Старик посмотрел на меня с сомнением, прошел мимо, выглянул, запер дверь и вернулся.
– А как зовут Алексея Петровича? – уточнил он с подозрением.
– Катя Полесова, – с готовностью ответил я.
Митрич изобразил пальцами левой руки кольцо, пальцами правой – козу. Я отзеркалил жест. Собеседник мой тяжело выдохнул и счастливо улыбнулся.
– Не забываете нас на «большой земле», да?
– Стараемся, – ответил я.
Мне, в отличие от старика, расслабляться было рано. То, что я выдал себя за служителя запрещенного культа «Изыда», не означало того, что я идеально знал все тонкости и нюансы. Да, помогая в расследовании четыре года назад, я узнал многое – и пароли, и тайные знаки, и даже имена нескольких связных. Вместе с тем я слегка засветился, помогая в уничтожении высших иерархов, и кто-то мог признать во мне эксперта, консультировавшего ФСБ.
