— Вы знали об этом, — разочарованно заметил Андерсон.
— Вы слишком застращали Беркли, и она поняла, что избавиться от ваших угроз можно, только сказав правду.
— И она вам все рассказала.
— Да. Беркли все рассказала. — Грей жалел о том, что промолчал, услышав ее откровение. Ему следовало протянуть ей руку, сказать что-то ободряющее. В эту минуту Грею хотелось быть с Беркли. Возможно, она до сих пор плачет. — Это не имеет для меня никакого значения, — заключил Грей. «Вот что нужно было сказать Беркли, — подумал он. — Вот каких слов она ожидала, и имела полное право услышать их. Вместо этого их услышал Андерсон Шоу».
Грей остановил коляску и бросил быстрый взгляд на игорный дом, стоявший справа. Он снова привез Андерсона в «Палас».
— Вы хотите сказать что-то еще?
— Беркли принадлежит мне.
— Она вам не нужна. И никогда не была нужна. Если Беркли и внушала вам какие-то чувства, то только страх, а не любовь.
Андерсон скривил губы:
— Страх? Ошибаетесь.
— Вряд ли. Вы использовали ее способности…
— Как и вы. Точь-в-точь как и вы.
— Верно, — согласился Грей. — Но вы боялись ее дара. Вас пугало то, что она не желала прикасаться к вам. Когда Беркли смотрела на вас, вам всегда казалось, что она видит многое из того, что вы хотели бы скрыть. Должно быть, она казалась вам странным ребенком и выводила вас из себя. И тем не менее вы решили, что лучше держать ее при себе, чем позволить выйти из-под вашего влияния. Когда умерла ее мать — ваша жена, — вы убедили девушку, что она пропадет, если не свяжет с вами свою судьбу. Думаю, для этого вам пришлось немало потрудиться.
— Нет, — отозвался Андерсон. — Не очень.
Грей негромко выругался.
— Ей было всего шестнадцать лет. Вы обманули Беркли, воспользовались ее отчаянием.
— Возможно. Но я дал ей кров и одежду. У нее были очень скромные запросы.
— Она заслуживала большего.
— Я не обманывал ее.
Грей не стал спорить. Он знал, что этот брак, по сути фиктивный, нужен был Андерсону, чтобы удерживать Беркли при себе. Как только она стала ему не нужна, он бросил ее.
— Оставьте Беркли в покое, — сказал Грей. — Она ничем не заслужила вашей враждебности. Беркли лишь пыталась устроить свою жизнь. Не отнимайте у нее счастье.
Андерсон задумался. Не услышав угрозы в голосе Грея, он удивился, что он так великодушен. Это чувство, чуждое Андерсону, внушало ему подозрения.
— Вы хотите, чтобы я развелся с ней? — спросил он.
— Могу представить, в какую сумму мне это влетит. Нет, я не претендую на развод.
— Предпочитаете сделать ее вдовой? Я угадал?
Грей неторопливо смерил Андерсона стальным взглядом, откровенно оценивая его силы и словно представляя его лежащим в гробу.
— Заманчивая мысль. Чем дольше я об этом думаю, тем проще мне кажется эта задача. Пусть мои колебания не обманут вас, Андерсон. Мне вполне под силу расправиться с вами. Но с меня будет достаточно, если вы уедете. Я удовлетворюсь этим.
— Очень хорошо. — Андерсон поднялся. — Видимо, Я ничего не могу сказать или сделать, чтобы получить больше, чем уже имею. Я принимаю ваш подарок — колье и билет. И, тем не менее, мне нужно встретиться с Беркли, прежде чем я поднимусь на борт корабля. Мне не обязательно являться в «Феникс». Привезите ее в порт перед отплытием «Олбани». Вы оба увидите, как мы уезжаем. — Он заметил, что Грей колеблется. — Привезите ее, Джейнуэй. Иначе я останусь.
— Вы не поняли меня, — возразил Грей. — Я не уверен, что Беркли захочет поехать, и не стану принуждать ее.
— Обязательно захочет. — В голосе Андерсона прозвучало самодовольство. — Передайте Беркли, что я хочу рассказать о ее отце, и вы не удержите ее дома.
Вернувшись, Грей застал жену в маленькой библиотеке. Комнату освещала одна керосиновая лампа. Беркли задернула плотные шторы, камин не горел. Она сидела, накинув на плечи шаль и укутав ноги одеялом. Столь мрачная атмосфера показалась Грею чересчур драматичной.
— Это уж слишком. — Он распахнул шторы. Луч зимнего солнца упал на лицо Беркли. Она подняла руку, заслоняя глаза.
— Я не хочу разговаривать с тобой. Я предпочитаю темноту и не желаю видеть тебя.
Грей склонился над ее креслом, закрыл книгу, лежавшую у Беркли на коленях, и бросил ее на стол.
— Надо было заложить страницу!
— Беркли, ты держала книгу вверх ногами.
Солнечный свет заблестел в ее волосах. Грей взял жену за руку. Она сделала слабую попытку освободиться.
— Прости меня, — промолвил Грей. — Когда ты рассказала мне о своем браке, я не знал, что делать и что говорить. Поэтому ничего не сделал и ничего не сказал.
— Ты оставил меня одну. — Беркли чуть вздернула подбородок. — Ты называешь это «ничего»?
— Да.
— Ты обидел меня.
— Знаю. — Грей смотрел в ее печальные глаза. Даже сейчас, спустя несколько часов, они были красными от слез. — Я очень жалею о том, что обидел тебя.
Искренность, прозвучавшая в этом признании, заставила Беркли подумать о том, как тяжело пришлось Грею.
— Я стыдилась того, что согласилась выйти за него замуж. Андерсон не принуждал меня. Будь у меня больше уверенности в себе и стремления к самостоятельной жизни, я бы не пошла на это. Мне следовало признаться тебе с самого начала, но тогда пришлось бы слишком многое объяснять. А потом, когда я решила, что Андерсон умер, наш брак стал всего лишь фактом моего прошлого, не имевшим никакого отношения к настоящему и будущему.
Грей кивнул.
— Помнится, кое-кто приложил немало усилий, пытаясь вырвать тайны моего прошлого, — заметил он.
Беркли вздохнула:
— Я и не смела надеяться, что ты не напомнишь об этом.
Грей чуть заметно улыбнулся.
— Да, едва ли ты могла рассчитывать на это. Я всегда готов дать сдачи. — Он понимающе посмотрел на Беркли. — Да и ты тоже. К чему все эти задернутые шторы, этот жалкий огонек? Зачем сидеть в холоде и темноте?
Щеки Беркли порозовели.
— Я успокаивала нервы.
— А может, собиралась разыграть передо мной спектакль?
— И то и другое. — Беркли оглядела комнату, холодную и темную, как пещера. — Кажется, я переборщила.
— Самую малость. — Грей сжал ее руку. — Как бы то ни было, я уже не буду чувствовать себя хуже, чем в эту минуту. Так что стараться тебе незачем. — Он поднялся и пошел к камину развести огонь. — Андерсон согласился уехать. Он взял билеты и принял мои условия. — Сунув в камин растопку и поленья, Грей поджег их. Беркли молчала, и как только по щепкам побежали язычки пламени, он взглянул на нее. — О чем ты сейчас думаешь?
