Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
— Точно она?
— Да она это, она.
Кто-то тронул её плечо и вырвал сознание девушки из плена прошлого:
— Ты Фрида?
— Да, — ответила она. — Я.
Мужчина в дорогой одежде. Безумный взгляд. «Глаза рыбьи, — подумала девушка, — от этих глаз надо держаться подальше».
Позади обратившегося к ней стояла потасканная баба и теребила пальцами бусы:
— Точно она.
— Жизель, ты уверена?
— Да. Гляди, взгляд какой.
Ей стало страшно.
— Фрида, — человек с безумными глазами провел рукой по небритой щеке. Под ногтями кровь. — Ты вот хорошо сейчас подумай. Очень хорошо.
Он прижал её к себе. Одежда этого человека насквозь провоняла маслом. Фрида хотела кричать, но страх заставил лишь плотнее стиснуть зубы.
— Слепой Кузен. Тебе это имя знакомо?
Она оттолкнула его, но уперлась спиной в плечо какого-то зеваки.
— Смотри куда прешь! — гаркнул тот.
— Видимо, да, — грустно выдохнул мужчина с кровью под ногтями. — Иначе не пыталась бы удрать.
Он схватил её за талию и прижал к себе.
— Девке дурно, дорогу! — закричала Жизель. — Дорогу! Да дайте же пройти, — Жизель принялась расталкивать вокруг себя людей, создавая еще большую суету, привлекая к себе внимание и отвлекая его от Шального.
Человек с безумными глазами ударил Фриду. Движение короткое и резкое. Лбом в подбородок. Все случилось настолько быстро, что Фрида не успела ничего предпринять.
Шальной с девушкой на руках в сопровождении бордель-маман выбрались из толпы и, зайдя в подворотню, встретились там с Иво.
— Это еще кто?
— Не твое дело, — гаркнула Жизель. — Это дело «семьи».
— Слышь, старая. Все, что происходит в вашем гадюшнике, — мое дело.
— Псарь, — начал Шальной, — представь себе, что ничего не происходит.
— У меня туго с фантазией.
Шальной перехватил поудобнее тело девушки, и они продолжили движение.
— Вы действовали не так, как я велел.
— Псарь, не надо вот только за совесть тянуть.
— Вы сожгли живьем людей.
— И что?
— Ты в городе находишься.
— Жизель, научи Псаря разговаривать. Ни черта же не ясно, о чем он.
— Он о том, что будет расследование.
— Люди короля найдут и удавят всех, кто причастен к поджогу.
— Мы же под покровительством Псарни, нет?
— Шальной.
— Да?
— Ты идиот, — Иво тяжело дышал. Кашель, о котором он почти успел позабыть, вернулся.
Они вышли из провонявшей мочой и загнившим мусором подворотни. Улицы были безлюдны.
— Все на пожар смотреть пошли… — отстраненно констатировала Жизель.
— Идете в «Шелка…» подворотнями. Девку рекомендую оставить на улице.
— Нет, Псарь, она с нами.
Иво пожал плечами. Нанимателей он уже начал считать порядочными глупцами и более не удивлялся ничему.
— Надо денег. Прямо сейчас.
— Зачем это?
— Старая, я не с тобой.
— Иво, Жизель одна из нас. Она в «семье», — Шальной кивнул на свой кошель. — Бери, но за каждую крону отчитаешься.
Иво не раздумывая отстегнул мешочек с деньгами и убрал за пазуху.
— Каждая крона пойдет на то, чтобы… А, не вникай. Когда ваш притон попробуют поджечь, зовите стражу. Человека того вяжите, но не убивайте.
— Какой поджечь?! — Жизель бросилась на Псаря с кулаками. — Я тебе, уроду, последний глаз выцарапаю!
— Мальва, закрой уже пасть. — Она не отставала, и Псарь, дорожа своим глазом, оттолкнул её. Несильно, но так, чтобы та могла понять — дальше её будут бить.
— Я понял тебя, — улыбнулся Шальной. — Хитро. Давай, до встречи.
Они разошлись в разные стороны. Шальной с Фридой на руках и бордель-маман отправились к Рвачу, Иво — в златоградские трущобы.
7
Беззубый человек, больной лепрой, не сводил своих желтых глаз с Гончей. Полумрак и сырость. Запах смерти и обреченность. Мужчины, женщины, старики и дети. Их было много, и на всех была одна зараза и один голод.
— Я правильно тебя понял, Псарь?
Гончая старался не прикасаться ни к чему. Он не был брезгливым, но здесь речь и не шла о брезгливости.
— Да, Казимир, — он старался говорить уважительно. С Казимиром они знакомы уже очень давно, и уважение пришло раньше отвращения. — Ты неглуп.
— Я должен поджечь стену в борделе «Шелка герцогини»?
— Да.
— За это ты дашь нам денег.
— Да.
— Я знаю тебя очень давно… — начал Казимир и замолчал, не хотел говорить это при детях. — А итог?
— Тебя повесят.
— За поджог? За это уже вешают?
— Сегодня ты уже сжег «Вишневую косточку».
— Да? Вот это дела… И?
— Там погибли люди.
Толпа больных лепрой не сводила глаз с кошелька, побрякивающего в руках наемника.
— Зачем я это сделал? — равнодушно спросил Казимир. — Каков мой интерес в этих поджогах?
Он протянул руку за деньгами, но Псарь отступил назад.
— Зачем я это сделал?
— Во имя Господа. Ты решил собственноручно спалить рассадник блуда и похоти.
Каземир покачал головой.
— Лихо, — сказал он. Старик, стоящий на пороге смерти. Жалкая тень того, кем он некогда был. — Масло есть?
— Купишь.
— Иво, скажи мне: люди, вместо которых я отправляюсь на виселицу, того стоят?
— Нет, они уроды.
— Но я должен это сделать.
— Ради нашей дружбы.
— Ты отправляешь друга на смерть?
— Ты и так сдохнешь. Не будь бабой. Я даю тебе возможность… Нет, не тебе, а им. На эти деньги твои люди смогут перезимовать, не думая о пропитании. Ты умный мужик и знаешь писание, кричи громче и…
— Попаду в рай?
Гончая прыснул:
— Ага, как же. Будет скандал, но церковь переживает не лучшие времена. За тебя могут заступиться бородачи в рясах.
Глаза Казимира слезились:
— Это жестоко, Иво. Очень жестоко с твоей стороны. Ты понимаешь, что я не могу отказаться. Я возьму на себя смерть каждого сгоревшего при пожаре, а если нет… Ты же… — Казимир не смог закончить, но представил, как наемник убивает больных лепрой людей. По его щеке пробежала слеза.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
