— Ну, так не говори ему, что я приходил.
— А если он спросит? Ты же хочешь, чтобы я врала?
— Да, соври ему. Пока!
Хайме быстро вышел из здания и поехал в «Рикардо’с», где пообедал пиццей вместе с Карен и Рикардо и рассказал им, как все прошло. Потом отправился прямиком в конференц-зал и вынужден был полчаса томиться в ожидании, пока не началось совещание.
90
— Информация, которую мы получили, достоверна. — Дэвис говорил серьезно и неторопливо. — Перед нами серьезный случай мошенничества. Вы говорите, что мы столкнулись с заговором, организованным сектой, и убийства Стивена и Линды — часть интриги, в которую вовлечено высшее руководство корпорации. Вы подтверждаете вышесказанное?
— Да, хотя у меня нет прямых доказательств участия упомянутых руководителей в убийствах.
— Тем не менее, вы назовете нам все имена, не так ли? — вмешался Гутьеррес.
— Нет. Я не дам имена тех, против кого у меня нет веских доказательств их вины. Я не хочу обвинений в клевете.
— Что вы мне скажете о вашем шефе, Чарльзе Уайте? — продолжал Гутьеррес.
— Его участие в заговоре очевидно, а доказательства — перед вами на столе.
— Хорошо. Не будем терять времени, пусть зайдет Уайт, — распорядился Дэвис. Гутьеррес вышел и вскоре вернулся вместе с Уайтом, жестом указав ему на один из стульев в конце стола.
Уайт, бледный, в тишине смотрел на присутствующих своими блекло-голубыми глазами. Они казались невыразительными на фоне черных подглазий, тусклыми и мертвыми. Он увидел Хайме, но ничего не сказал.
— Чарльз, — начал Дэвис. — Беренгер предоставил нам документы, которые доказывают факт финансовых махинаций в студии «Игл», в результате чего у меня были похищены миллионы долларов. В них участвовал Дэниел Дуглас, твой бывший директор аудита, которого мы уволили за сексуальное домогательство, а Линда Америко, девушка, обвинившая его, была убита в Майами, где собирала доказательства обмана. Все указывает и на твое участие в них — либо напрямую, либо покрывая действия других. Я хочу выслушать твою версию.
— Я никогда не участвовал ни в каких махинациях, — возразил Уайт, внешне спокойный. — Тебя обманывают. Линда, как и Беренгер, принадлежала к секте так называемых катаров. Другие сотрудники, такие, как Карен Янсен и ее шеф, присутствующий здесь Андерсен, тоже катары. Они хотят взять корпорацию под свой контроль. Хотят избавиться от меня, оклеветав, чтобы Беренгер смог занять мое место, а секта через него усилила свое влияние в корпорации. Этот тип, — он показал пальцем на Хайме, — исчез несколько дней назад, предполагаю, для того, чтобы приготовить этот спектакль. Если здесь кто и является жертвой сговора, то это я. Спроси у Беренгера, и пусть попробует отрицать, что принадлежит к катарской секте.
— Это абсурдный способ защиты, — заметил Хайме, чувствуя, что все взгляды устремлены на него. — Нарушения выявлены в сфере производства, куда у меня нет доступа, где нет моего влияния. Если бы я участвовал в обмане, это было бы в дистрибьюторской сфере.
— Ты был заодно с Линдой, — быстро нашелся Уайт, повышая голос. — У нее-то был доступ к производству, а ты говорил ей, что делать. Вы жульничали, а теперь обвиняете меня! Вот в этом состоит сговор! Отвечай! Линда была катаркой? А ты сам? Отвечай: да или нет?
— Какая глупость! — возмутился Хайме, которому пока удавалось сохранять хладнокровие, несмотря на выпады Уайта. — Линда была убита, потому что пыталась вывести на чистую воду мошенников, и ее доказательства сыграли решающую роль. Они разоблачают тебя и других членов секты «Хранители Церкви». Не ставь себя в смешное положение, защищаясь, как кот, брюхом вверх. Все кончено.
— Он не хочет отвечать, — сказал Уайт, обращаясь к Дэвису. — Он принадлежит к секте, которая стремится овладеть корпорацией. — Затем снова посмотрел на Хайме. — Да отвечай же, наконец! Скажи, если осмелишься, что ты не из секты последователей средневековых катаров, которых сжигали на кострах, как еретиков. Признайся!
— Мы сейчас не в средневековой Европе, а в XXI веке, в Соединенных Штатах. Я не понимаю, почему должен отвечать на этот вопрос, и я этого не сделаю.
— Видишь, Дэвид? У него много тайн. — Повернувшись к Хайме, Уайт добавил: — Ты приготовил все это в течение тех дней, что не приходил на работу, правда?
Хайме бросил взгляд на Дэвиса, который наблюдал за их стычкой блестящими глазами. Хайме не рассчитывал ни на такую решительную контратаку, ни на уверенность, с которой держался Уайт. Но когда он собрался ответить, его прервал Дэвис:
— Хватит болтать чушь, Чарльз. Ты опоздал; Андерсен уже все рассказал мне, а Беренгер принес доказательства. Именно ты и твои приспешники виноваты в хищении, покрывательстве и, скорее всего, в убийстве. Меня не интересует религия тех, кто работает со мной рядом. Катары, евреи, буддисты, католики — мне все равно, если только они не объединяются, чтобы совершать преступления. Во всех остальных случаях они могут собираться вместе, когда хотят.
Хайме с облегчением взглянул на Андерсена, в какой-то момент ему показалось, что тот хочет сбежать, оставив его одного расхлебывать все последствия. Теперь он понимал, что после утреннего совещания Андерсен успел поговорить с Дэвисом наедине, рассказал ему в общих словах о катарах и тем самым подготовил его к этой атаке, которую в отчаянии предпринял Уайт.
— Но, Дэвид… — пробормотал Уайт, видя, что взгляды всех присутствующих, направленные на него, стали враждебными.
— Молчи, подонок! — оборвал его Дэвис, который ждал, пока Уайт заговорит, чтобы прервать его. Он, как кошка, играл со своей жертвой, с садистским удовольствием отвечая новым ударом лапы на каждую попытку жертвы спастись. — Ты предал меня, сукин сын. Ты меня обокрал. И убил моего лучшего друга. — Дэвис замолчал.
— Тебя ввели в заблуждение. — Глаза Уайта вылезли из орбит. — Они хотят потопить меня. Ты должен дать мне возможность защищаться.
— Защищаться! — закричал Дэвис. — Вот передо мной доказательства! Защищайся, если можешь! — И бросил папки на стол, перечисляя случаи воровства и вовлеченные в него компании.
— Если и были махинации, я не имею к ним отношения. — Уайт говорил уже не так убежденно.
— Невозможно, чтобы это произошло без твоего ведома. Абсолютно невозможно! — Старик понизил голос до шепота. — Ты меня держишь за дурака, а я вижу перед собой мертвеца. От тебя уже несет мертвечиной.
Хайме заметил, что его шеф бросил взгляд на Гутьерреса, как осужденный на палача. Тот сидел с непроницаемым лицом.
— Пожалуйста, Дэвид, ты ошибаешься. — Глаза Уайта наполнились слезами, голос дрожал, он мгновенно растерял всю свою уверенность. Поддавшись панике, он казалось, вот-вот упадет в обморок. Уайт не смел поднять глаза на Дэвиса, его взгляд сосредоточился где-то на поверхности стола.
Хайме, который до сих пор всегда видел начальника уверенным в себе и холодным, был удивлен и обескуражен. Он слышал истории о том, каким жестким может быть Дэвис, но в первый раз ему пришлось увидеть это собственными глазами. Старик скалил зубы в зловещей улыбке, а глаза блестели зловещим весельем. Внезапно он показался Хайме древним и грозным чудовищем из прошлого восьмисотлетней давности.
