Атаман Сапожков был в курсе внутрипартийного кризиса в РКП(б) — появления «рабочей оппозиции», «децистов», — поэтому он аргументировал свое выступление «расколом партии коммунистов-большевиков».
Сапожковщина испугала власти на самом высоком уровне. В стране еще бушевало махновское движение, не были разбиты Врангель, Пилсудский, Петлюра, а тут мятеж в Красной армии, который мог превратиться во «вторую григорьевщину». На X съезде большевистской партии говорилось, что сапожковщина, как кулацкая оппозиция, прямо сомкнулась с «рабочей оппозицией» и явилась предвестницей антоновщины. Лев Троцкий угрожал: «Мятеж Сапожкова должен быть ликвидирован как можно скорее. Виновники сверху донизу должны быть беспощадно покараны» и приказал: расстреливать всякого повстанца, взятого с оружием в руках. В качестве заложников были арестованы члены местных организаций анархистов, эсеров, левых эсеров, меньшевиков и «бывшие видные партизаны».
Ленин в телеграмме в ревком Уральской области, губкомам Уральска и Саратова изложил тактику ликвидации восстания: «Сапожкову удалось привлечь на свою сторону некоторые красноармейские части и часть кулацкого населения, и в настоящее время он стремится пробиться на Новоузенск и далее, вероятно, к низовьям рек Волги и Урала. С целью облегчить борьбу с Сапожковым и воспрепятствовать его успешному бегству предлагаю: 1) обязать все ревкомы и исполкомы оставаться на местах до последней возможности, энергично ведя агитацию против изменника и всячески препятствуя его агитации среди населения; 2) направить в распоряжение Авксентьевского (К. А. Авксентьевский — командующий Заволжским военным округом РККА. — В. С.) ряд серьезных работников; 3) установить самую тесную связь между подчиненными вам ревкомами и исполкомами и воинскими отрядами, обеспечив согласованность действий, принять меры к охранению технической связи; 4) вести самое тщательное наблюдение за движением отрядов Сапожкова, используя местных жителей, сообщая результаты наблюдения ближайшим войсковым начальникам; 5) пресекать в корне всякое проявление сочувствия и тем более содействия местного населения Сапожкову, используя всю полноту революционной власти; в тех случаях, где содействие имело место, потребовать выдачу виновных, главарей; от селений, лежащих на пути следования отрядов Сапожкова, брать заложников, дабы предупредить возможность содействия».
Восстание атамана Сапожкова охватило территорию от Царицына и Саратова до Уфы и Оренбурга. Руководство Красной армии было шокировано сообщением о начале восстания, поскольку хорошо понимало, что оно могло привести к цепной реакции перманентных восстаний в частях Красной армии. Для борьбы с повстанцами были мобилизованы все коммунисты и комсомольцы Поволжья. Из них были сформированы два коммунистических отряда, сводный отряд Оренбургского губкома комсомола и команда бронепоезда. Против Сапожкова были брошены 12 500 штыков и 1654 сабли при 89 пулеметах и 46 орудиях. Упор делался на использование особо надежных элитных частей из курсантов Витебских (Оренбургских) пехотных, Борисоглебских и Оренбургских кавалерийских курсов, особый кавалерийский дивизион из Москвы, казахский добровольческий кавалерийский эскадрон.
Уже 17 июля 1920 года силами до пяти тысяч красноармейцев, которые подошли из Оренбурга и Самары, Сапожков был выбит из Бузулука, после чего «Армия правды» разбилась на три повстанческие бригады. 1-я бригада (8-й полк и эскадрон — 400 сабель, 1800 штыков) под руководством атаманов Серова–Усова наступала на Оренбург–Уральск, 2-я бригада (7-й полк и эскадрон — 400 сабель, 1500 штыков) под началом самого Сапожкова вела наступление на Бугуруслан–Новоузенск, к восставшим присоединился отдельный повстанческий полк атамана Ивана Морозова (200 штыков, 100 сабель).
В конце июля «Армия правды» стремилась взять Уральск, поднять восстание среди личного состава 2-й Трудовой армии, пробиться в киргизские степи, где уже действовали многочисленные отряды повстанцев. Сапожков занял Таловку, где провел совещание командиров всех местных антибольшевистских повстанческих отрядов и объединил их под своим общим командованием.
Повстанцы (конные части атамана Усова) вышли на западные подступы к Уральску, взяли штурмом передовые позиции красных. На сторону восставших перешли 500 красноармейцев запасного полка и караульного батальона. Подоспевшая пехота Серова начала атаку на северный участок обороны города. Но полностью взять Уральск Серов и Усов так и не смогли.
Повстанцы прорвались из окружения через железную дорогу Саратов–Уральск, потеряв до тысячи бойцов и часть обоза. Сапожков занял форпост Чижинский, однако 1 августа у озера Алтата-Сар (Алтатасор) он был разбит 1-м Саратовским коммунистическим батальоном. С тремя сотнями бойцов атаман ушел в глухие степи — через Николаевку, вдоль разливов реки Дюры. Отряд Серова–Усова пытался штурмовать Уральск, но безуспешно. 8 августа в районе Кон-Так-Кулук эта часть повстанцев была полностью разбита, потеряв 90 % бойцов.
В августе 1920 года после ряда тяжелых поражений от регулярных частей 2-й трудовой армии (на реке Малый Узень и под Ново-Кованской) большая часть повстанцев была убита, попала в плен или разбежалась. Во 2-й бригаде Сапожкова осталось всего около 150 человек. 5 сентября у озера Бак-Баул, в районе Ханской ставки (Астраханская губерния), после длительного преследования курсанты Борисоглебских кавалерийских курсов (140 сабель) настигли отряд и штаб Сапожкова. Повстанцы начали отступать, четыре курсанта, узнав атамана, бросились на Сапожкова, убив атаманскую лошадь. Соратники атамана пытались вытащить его из-под лошади, но в этот момент одному из курсантов удалось подскочить к нему и выстрелить в упор. Александр Сапожков погиб на месте, тело его обезглавили, а голову, как ценный трофей, доставили в штаб дивизии.
В августе 1920 года в Самаре прошли судебные заседания революционного военного трибунала над 150 пленными сапожковцами (18 из которых — бывшие командиры Красной армии), 52 из них приговорили к расстрелу. Власть тотальным террором пыталась запугать сочувствующее восстанию население. В июле–сентябре того же года карательными отрядами и ревтрибуналами было расстреляно более четырех тысяч повстанцев и сочувствующих.
В то же время 1-я бригада «Армии правды» еще сохраняла свою боеспособность, рейдируя по Самарской и Саратовской губерниям. Руководителем восстания после гибели Сапожкова стал атаман Василий Александрович Серов. Ему тогда исполнилось 33 года, и за его плечами была бурная биография. Уроженец Саратовской губернии, Серов, как почти все его ровесники, стал солдатом Первой мировой, старшим унтер-офицером, был награжден тремя Георгиевскими крестами. В 1917–1918 годах он принимал активное участие в большевистской революции, участвовал в красном партизанском движении, в 1919-м вступил в партию большевиков. Революционные события тесно сблизили Серова с Сапожковым, и с 1919 года Василий служит во всех частях, где командиром был Сапожков. В начале восстания Серов был назначен начальником гарнизона Бузулука, а вскоре — комбригом «Армии правды». Удивительно, но после разгрома атамана Сапожкова Серов вновь вступил в Красную армию, стал комбатом. Однако в январе 1921 года он поднял восстание в Орлово-Куриловском полку и отказался исполнять приказ реввоенсовета о наступлении на Уральск.
