Тот же летописец сообщает нам, что во время празднества Крещенского сочельника в Вестминстер-Холле королю доставили срочную депешу от «его шпионов за морем». Агенты предупреждали: враги, без сомнения, вторгнутся в королевство уже летом. Рассказывали, будто Ричард ответил: ничто не могло его так обрадовать, как «это известие». Возможно, король говорил искренне. Он устал жить в постоянном напряжении, и до развязки оставалось ждать совсем немного.
Всю весну и начало лета 1485 года Генрих Ричмонд готовил армию и корабли для похода в Англию. Войско его было невелико, не больше 2000–3000 человек, и лишь наполовину состояло из обученных военному делу профессионалов, в основном валлийцев; другую половину составляли, по описанию Коммина, «самые ненадежные люди, каких только можно было отыскать и набрать в Нормандии». К июлю приготовления закончились. 1 августа корабли отплыли, и через шесть дней, перед заходом солнца в воскресенье, 7 августа, флотилия бросила якоря у Милфорд-Хейвена в Южном Уэльсе. Начиная с весны, Ричард постоянно держал в Ла-Манше две флотилии, патрулировавшие пролив, но кораблям Генриха каким-то образом удалось их миновать и высадка происходила без помех. С другой стороны, Генриха не встретили ни чрезвычайно влиятельный валлийский дворянин Рис ап Томас, ни сэр Джон Савидж, родич Стэнли, ни сэр Гилберт Толбот, дядя молодого графа Шрусбери: все трое обещали ждать его на берегу. На французских солдат уже разлагающе начали действовать распространившиеся слухи о приближении армии Ричарда. Медлить было нельзя, и наутро Генрих повел свое войско на северо-восток, намереваясь у Шрусбери перейти через Северн.
И наконец фортуна ему улыбнулась. Перед ним сразу же открылись ворота города (для Бекингема они оставались закрытыми). В Ньюпорте на границе Стаффордшира к нему присоединился Рис ап Томас, приведя с собой около 1000 человек, а через день или два появился и сэр Гилберт Толбот с 500 воинами. Прибытие его людей имело для Генриха особое значение. Помимо нормандцев армия графа Ричмонда состояла в большинстве своем из валлийцев; теперь в нее влился солидный контингент местных йоменов из Шропшира. Если они согласились встать под его знамена с красным драконом, то за ними могут последовать и их земляки. По мере продвижения к Личфилду и Тамуорту численность его войск постепенно возрастала. Вначале подошли сэр Уолтер Хангерфорд и сэр Томас Берчер, бывшие придворные Эдуарда IV, уличенные в причастности к мятежу Бекингема. Ричард простил обоих, но не вернул конфискованные поместья, и их неопределенное положение вряд ли изменилось бы, если бы он продолжал властвовать. Вскоре показался и отряд долгожданного сэра Джона Савиджа из Чешира, недавнего самого верного сторонника Ричарда.
Сам же король находился в Ноттингеме. Ричарда несколько беспокоило быстрое продвижение Генриха, однако он вовсе не считал, что безвестный валлиец может угрожать его короне. Силы противника нарастали, но они в любом случае могли составить лишь малую толику той армии, которую он, законный король Англии, способен выставить как только пожелает. Первым ушат холодной воды на него вылил Томас, лорд Стэнли. Он вызывал подозрения уже тем, что был отчимом Генриха. Ричард вознаградил его разнообразными почестями, а сын Томаса, лорд Стрейндж, которого он держал при дворе в качестве заложника хорошего поведения отца, неустанно убеждал короля в неизменной преданности всего семейства. Однако примерно в один из тех грозных дней Стэнли уведомил Ричарда о своем недомогании и неспособности исполнить обещание и присоединиться к армии короля, а вскоре поймали Стрейнджа, пытавшегося сбежать. Под пытками сын Стэнли быстро признался в том, что он сам, его дядя сэр Уильям Стэнли и еще несколько лордов действительно собирались перейти на сторону графа Ричмонда, однако отец в эту группу якобы не входил. Ричард ему, естественно, не поверил. По его извращенным представлениям, Стрейндж просто-напросто спасал свою шкуру, но как сын мятежника, все еще оставался ценным заложником, хотя уже и был бесполезен как союзник. Стэнли же, отказавшись поддержать его, моментально превратился в изменника.
Продвигаясь на юг от Ноттингема к Лестеру, месту сосредоточения армии, Ричард все больше убеждался в том, что у Стэнли слишком много последователей. Пэры, рыцари, сельские помещики, если и не шли к графу Ричмонду, то и не вставали под знамена короля. Они предпочитали сидеть дома. Два года назад на коронации присутствовали 33 дворянина. Теперь, помимо Норфолка, Нортумберленда и явно ненадежного Стрейнджа, в его армии остались только сын Норфолка граф Суррей, лорды Ловелл, Феррерс и Зуш, да еще, может быть, один или два соратника ждали его в Лестере. С рыцарями и джентри точно такая же история. Душой они в большинстве своем солидарны с Генрихом Тюдором. Они и признают Ричарда своим королем, коронованным и помазанным, и боятся его жестокосердия и мстительности.
Ранним утром в воскресенье, 21 августа, король Ричард III вышел из Лестера, помпезно и величественно ведя армию, состоявшую из 12 000 человек. На нем красовалась изящная золотая корона, и ее присутствие на монаршей голове указывало не столько на королевский сан обладателя, сколько на его неуверенность в собственном положении: ни один английский властитель не носил этот знак избранности с таким усердием. Ближе к вечеру, услышав приближение Ричмонда, Ричард расположился на возвышенности в двух милях к югу от современного городка Маркет-Босворт[225]. Генрих с войском, насчитывавшим, может быть, около 5000 человек, в это время находился милях в трех к юго-востоку. Вряд ли он горел большим желанием сразу же вступить в первое в своей жизни сражение, зная о превосходящих силах короля. Граф Ричмонд мог рассчитывать только на помощь лорда Стэнли и его брата сэра Уильяма: с ними у него состоялся продолжительный разговор в Атерстоне за день или два до битвы. Встреча была душевной, но намерения братьев так и не прояснились. (Король все еще держал заложником их сына и племянника.) Они привели к Босворту около 8000 воинов, и соотношение сил могло сложиться в пользу Генриха, если бы ему удалось привлечь их на свою сторону.
На восходе солнца 22 августа армии уже выстроились в боевые порядки. Авангард короля занял вершину холма. Им командовал герцог Норфолк, авангард состоял из кавалерии и пехоты, лучников и стрелков. За ними встал Ричард, на его шлеме сиял золотой венец, в окружении отборного отряда тяжеловооруженных всадников и регулярной кавалерии. Далее расположились солдаты герцога Нортумберленда, 3000 человек. Армия Генриха Тюдора оказалась на менее выгодных позициях — у подножия холма. В центре стоял граф Оксфорд, слева от него — сэр Джон Савидж, а справа — сэр Гилберт Толбот. Сам же Генрих расположился позади Оксфорда, с ним был небольшой отряд всадников и тяжеловооруженных пеших воинов. Граф Ричмонд уже послал к братьям Стэнли гонца, прося их прийти на помощь, но получил обычный уклончивый ответ. Примерно в это же время к ним обратился с аналогичным запросом и Ричард, пригрозив убить Стрейнджа за отказ отца немедленно прийти с войском к королю. Генрих порадовался бы, если бы знал, что Стэнли по-прежнему медлил, и ответил Ричарду довольно резко и грубо: Стрейндж у него не единственный сын, есть и другие.
