Что мне сказать тебе еще? Ты видишь, вечер настает, На горы опустилась ночь, Но день, конечно же, придет. Из сизой мглы и черных туч Вдруг ярко брызнет солнца луч? И засияет все вокруг, Катя волшебный солнца круг. И мы с тобою в том кругу Войдем под радугу-дугу. Пойдем с тобой мы в никуда, Туда не ходят поезда, Там время замедляет ход И все идет наоборот. Там будем вместе: ты и я, А рядом все наши друзья: Все те, кто пал и уж не встал, Кто честь и совесть не продал. Плывет над океаном зла Наш остров света и добра!
В этих строках было все, что я тогда чувствовала, но Джохар сказал, что они слишком простые. Затем он снова заговорил о том, что надо как можно скорее уходить в горы. «Нельзя подставлять село, бомбят уже совсем близко. В Шалажи из-за нашего телефона полностью уничтожили две улицы». Большие крытые грузовики были приготовлены. Перед отъездом Джохар успел позаботиться и о жене Башира, которая до сих пор не могла оправиться после смерти дочки. Он договорился отправить ее в один из санаториев Нальчика, к знакомым, подлечиться. Я тут же с энтузиазмом подхватила эту идею. Только Башир отчаянно упирался. Последнее время я с ним «воевала» из-за затвора на дверь маленькой кухоньки, в которой я готовила и где всех кормила. Одна дверь вела в нашу комнату, другая открывалась прямо на двор, и меня видел каждый, кто заходил. Я боялась, что из-за меня узнают, где находится Джохар. С первого дня нашего приезда я просила Башира поставить на дверь задвижку или замок. Но он был большим лентяем и всячески уклонялся:
— Где я тебе в такое время замок возьму?
— Тогда крючок сделай из проволоки.
— Проволоки тоже нет.
— Слушай, простую палку из леса можешь привезти? На нее дверь закрывать можно! — уже всерьез начинала злиться я.
Последнее время Башир часто уезжал, снабжая мясом ополченцев в Янди-Кутаре, когда старики резали для них корову.
— Кого-нибудь из наших знакомых видел? — встречала я его на пороге.
— Нет!
— А как же ты корову передал?
— Положил в условленном месте.
— А вдруг ее собаки съедят? А замок привез?
В конце концов я его так допекла, что однажды утром он взъерошенный, выскочил из своей комнаты и, потирая затылок, ошарашенно сказал, что всю ночь во сне я требовала у него замок для двери. Сейчас Башир предлагал, в целях нашей безопасности, переехать в совершенно пустой дом, стоящий на противоположной стороне улицы, через три дома. Еще раньше там были выгружены наши вещи: новенькие ящики с типографией, компьютеры и документы. Замка опять не было и поэтому мы вчетвером: Мовлихан, Деги, Магомед и я — перенесли их в подвал дома Башира. Джохар из деликатности, как всегда, чтобы не обременять хозяев, соглашался переехать. Только я горячилась: «Если переедем — нас сразу же обнаружат! Долго скрываться мы там не сможем, ведь в дом надо привозить воду, хлеб и дрова. Соседи обратят внимание и обязательно придут знакомиться, мальчишки свободно перелезают через невысокий забор, я их видела, они сразу узнали и меня, и охрану».
Сельчане уже привыкли, что к дому генерального прокурора Магомета Жаниева постоянно подъезжают военные машины. У Башира тоже всегда полно военных. Но то, что сейчас в нем живет Президент, им и в голову не приходило. Джохар, как и раньше по ночам, объезжал наш Юго-Западный фронт, появляясь то тут, то там, постоянно бывая рядом с теми, кто удерживал позиции. А российские средства массовой информации передавали, что «Неуловимый Джо» больше трех-четырех часов на одном месте не остается, поэтому изловить его или уничтожить практически невозможно!
