Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Зак покачал головой.
– Честное слово, это не важно. Она рассказала мне об этом только тогда, когда пыталась заставить меня ее бросить. Она не хотела, чтобы я… – Он замолчал и перевел дыхание. – Чтобы я наблюдал, понимаешь? Чтобы был рядом.
– Но ты все равно остался. – На какой-то ужасный момент Эндрю показалось, что он может заплакать; он почувствовал, как у него перехватывает горло, перехватывает голос. Зак положил руку ему на плечо.
– Я рассказываю это не для того, чтобы тебе было больно. Я знаю, так выглядит, но это неправда.
Эндрю не мог до конца поверить, что Зак его утешает, что он позволяет Заку себя утешать. Он поднялся на ноги.
– Пожалуйста, прошу тебя, не говори больше ничего. Я чувствую себя ужасно из-за того, что случилось, я тогда просто повел себя бездумно, это был такой ужасный день…
– Я все это знаю, и я знаю, почему она это сделала и почему ты это сделал. Дело не в этом. Я рассказываю тебе не поэтому. Она говорила со мной, рассказывала обо всем, что происходило здесь с тобой, Натали, Джен и Дэном. Я просто… – Он запнулся, чуть качнул головой, посмотрел на Эндрю и улыбнулся ему слабой, грустной улыбкой. – Для нее это кое-что значило, та ночь, что вы провели вместе…
Эндрю опустил голову, он не помнил, когда еще был так пристыжен. А затем Зак протянул руку и коснулся его плеча, и стыд усугубился.
– Для нее это было хорошо, – сказал Зак. – Это… дало ей что-то, чего не мог дать я, какое-то утешение. Помогло залечить очень старую рану, такую, о которой я даже не знал, такую, с которой я бы никогда ей не помог. И я рад тому, что произошло, в самом деле рад. Я не вру, Эндрю, – сказал он, а Эндрю стоял перед ним, безвольный, безмолвный, ошеломленный глубиной его великодушия. Единственное, что имело для него значение, это Лайла. – Я рад, что ты любил ее. Я рад, что она узнала это в конце концов.
Под конец голова Зака упала на грудь, плечи затряслись.
– Что мне теперь делать? – спросил он. – Что мне делать?
Эндрю постарался, как мог, обхватить рукой громадные плечи Зака и прижал его к себе – так, как прижимают испуганного ребенка. Он ожидал сопротивления, но его не последовало. Так он сидел, обнимая Зака, этого большого нежного мужчину, с которым обошелся нечестно.
– Я не знаю, – сказал наконец Эндрю. – Я не знаю, что тебе делать. Но ты можешь приезжать сюда. Ты всегда можешь приезжать сюда. Когда тебе станет плохо, приезжай сюда.
Эндрю лучше многих понимал, как важно иметь какое-то место, куда можно прийти, даже если это не место погребения. Кладбище в Ирландии, где был похоронен Конор, покрытое пышной зеленью и усеянное торжественными плитами из серого камня, было красивым и безмятежным, но не трогало Эндрю, не побуждало его почувствовать себя ближе к старому другу. Для этого ему надо было приехать сюда, во Французский дом. Тем не менее он иногда наведывался на то кладбище; он был там совсем недавно, после того, как уехал из Франции, после озлобления на Джен и Дэна, после размолвки с Натали. Ему надо было куда-то прийти.
У Конора не было для него ответов, но Мэгги, мать Конора, знала что сказать. Он, конечно, не мог поведать ей, в чем суть проблемы, но выдал секрет, что его брак, впервые за все время, перестал быть тем раем, каким был раньше.
– Ты помнишь, Эндрю, как я когда-то давно говорила тебе, чтобы ты нашел кого-то, кто бы тебя ценил? Помнишь это? У меня теперь нехорошо на душе, потому что я никогда особенно не любила ту блондинку, а теперь, когда она нездорова, я чувствую себя настоящей старой ведьмой, но ничего не поделаешь. Когда вы приехали ко мне в гости сразу после рождения ваших девочек, помнишь, ты и Натали – что ж, я увидела вас тогда и подумала, что все идеально. «Он поступил точно так, как я ему велела».
Эндрю улыбнулся. Это было так похоже на Мэгги – ставить себе в заслугу то, что не имело к ней абсолютно никакого отношения. Она постоянно заявляла, что Конор никогда не стал бы таким хорошим регбистом, если бы не ее стряпня.
– Я не знаю, что происходит, но я знаю, что дело не в отсутствии уважения. И она дорожит тобой. А ты теперь достаточно взрослый… что это я говорю? Ты уже давно достаточно взрослый, чтобы понимать, что ваши отношения не поддаются замене. Ты не относишься к любви беспечно. У тебя не просто брак, а партнерство. Партнерство. Мне доставляло счастье видеть это столько лет, и мне разобьет сердце – разобьет сердце! – если я увижу, как ты теперь отбрасываешь это прочь. А ты ведь не захочешь разбить сердце старой женщине? – Она налила ему еще одну чашку чая, а затем вдруг забрала ее, прежде чем он успел отпить. Скрывшись в кухне, она вернулась с бутылкой «Бушмилса» и двумя стаканами. – Я скажу тебе, что меня печалит, Эндрю. Это то, что Дженнифер так и не нашла такого партнерства, как у тебя. А теперь она одна с ребенком. Ужасно, не правда ли? Эта красивая девушка, одна поднимающая ребенка, – это так неправильно. Мой сын бы этого не хотел.
По пути обратно в Англию Эндрю сочинял письма Джен и Дэну, в которых просил прощения за то, что им наговорил. Он был тупым идиотом, как кто-то однажды сказал, и хуже того – ханжой и дураком. Он не отослал эти письма. Он не написал Натали; невозможно было сказать в письме то, что ему нужно было сказать, не было способа заделать брешь между ними, если только она не стоит перед ним собственной персоной.
Он постоянно думал о том, что сказала Лайла в тот вечер, перед тем, как он покинул Францию, когда он сидел в темноте на ее постели. Она была немногословна, но предположила, что проблема была не в них обоих: Эндрю и Натали, она была в нем. Его потребность загладить вину заставляла Натали чувствовать себя ужасно, как будто она была ценой, которую надо заплатить. Но ведь она не всегда так себя чувствовала. Тогда бы они не были счастливы, а ведь они были, долгое время. Но, кто знает, может быть, это ощущение приходило к ней время от времени, может быть, это было нечто, с чем она жила, не высказываясь об этом или, во всяком случае, не высказываясь до поры до времени. Поразительно, с чем мы можем жить, когда настроимся на это, будь то боль, или чувство вины, или призраки, или подозрение, что тот человек, за которым ты замужем, не любит тебя так, как ты хотела бы.
Он понял, что должен снова найти себя, найти способ жить без чувства вины и призраков прошлого, тогда, может быть, она увидит, как он ее любит. Он купил билет на самолет во Францию: он полетит в следующие выходные, он поговорит с Нат. В голове его все выстроилось по порядку, и этим порядком он, как ни странно, был обязан Лайле. Он спокойно занимался повседневными делами, отвозил девочек в школу, работал, спал. А затем он получил сообщение от Натали с просьбой приезжать как можно быстрее и понял, что в выходные будет слишком поздно.
Он был в ужасе, что может не успеть, не только не успеет попрощаться с Лайлой, но не успеет быть там ради Нат, что в конечном счете ей придется пройти это в одиночку и он снова ее подведет. Но он успел. Он успел и привез с собой Зака, так что по крайней мере что-то сделал правильно.
Эндрю молча довел Зака до дома. Свет как раз начал меркнуть, и ему показалось, что впервые с момента своего возвращения он уловил в ветерке прохладу, тончайший привкус дождя. Он нашел Натали перед домом, она сидела в гамаке, поджав под себя ноги, с идеально прямой спиной, и смотрела вдаль, на долину. Увидев его, она улыбнулась.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
