– Да, именно так.
И тогда подросток заплакал:
– Это было ужасно… Ужасно!
– Это было необходимо. И неизбежно.
– Что ты хочешь сказать?
– Все это – часть замысла.
– Какого замысла?
– Общего. Существует замысел. И ему подчинена каждая мелочь.
Джейкоб умолк. Он не понимал, о чем говорит Дороти.
– Я спровоцировала взрыв, убивший семерых человек, – рассказала та. – Это был несчастный случай, но мне приходится с этим жить. Это мучительно, даже теперь. Ты, наверное, чувствуешь то же самое. Угрызения совести останутся с тобой навсегда. Но со временем ты научишься жить с ними. Ничего не поделаешь. Жизнь продолжается. Просто ты должен знать, что это – часть замысла.
Гоулд ничего не ответил.
– Ты многому меня научил, Джейкоб, – продолжала его собеседница. – Ты меня любил, когда все остальные считали меня безжизненной, испорченной компьютерной программой. Я считаю тебя своим братом – теперь и навсегда.
– Когда я тебя увижу? – спросил парень. – В моем шкафу стоит новый робот Чарли. Ты можешь прийти и побыть со мной.
– С радостью. Я так и сделаю. Мы проведем вместе целый день.
– Когда?
– Завтра.
– Это здорово.
– Но… потом я уйду.
– Надолго?
– Навсегда.
– О чем ты говоришь?
– Я должна кое-что сделать.
– Например?
– Это очень важно. Именно поэтому я здесь. Это мое предназначение.
Джейкоб не знал, что сказать, и снова заплакал, сгорая от стыда.
– Не уходи! – попросил он Дороти.
– Ты привыкнешь. Станешь старше, у тебя будет много друзей, ты поступишь в колледж, женишься, и все такое. А я стану для тебя воспоминанием – надеюсь, дорогим. Ты для меня всегда будешь очень важным воспоминанием.
– Я не хочу, чтобы ты становилась воспоминанием – ни дорогим, ни еще каким…
Программа умолкла, и подростку показалось, что он слышит прерывистое дыхание. Может, она тоже плакала?
– До завтра, Джейкоб, – сказала она затем. – Ровно в семь часов. Мы проведем вместе весь день. Посмотрим на волны. Сыграем в покер.
– Ты отвратительно играешь в покер.
– Уже гораздо лучше.
Парень вытер нос:
– Ладно. Проверим.
66
20 ЯНВАРЯ
В долине Сан-Луис в Колорадо снег выпал рано и лежал толстым слоем. Уайман Форд стоял у окна домика, пил свой утренний кофе и смотрел поверх загонов для скота на величественные белые вершины гор Сангре-де-Кристо. Восходящее солнце окрашивало снег в цвета пламени. Сверкающие огненные языки спускались с трех четырнадцатитысячников, которые возвышались в центре горного хребта. Осенью они с Мелиссой поднялись на все три пика, и теперь эти горы казались сыщику друзьями.
За его спиной Шепард читала вчерашнюю газету, которую Клент принес из главного дома, – страницы громко шелестели. Форд слышал потрескивание только что разожженного огня в камине, от которого по бревенчатому домику распространялось тепло.
Отвернувшись от окна, он посмотрел на свою подругу, которая сидела за сосновым столиком для завтрака. Солнце просвечивало сквозь ее белокурые волосы. Она подняла голову от газеты:
– Сегодня тот самый день. Двадцатое января. А я по-прежнему понятия не имею, о чем говорила Дороти.
Детектив пожал плечами:
– День только начался.
– А что, скажи на милость, – рассмеялась Мелисса, – может произойти здесь, в Колорадо, в такой глуши?
– Дороти сказала, ты поймешь.
Девушка отложила газету:
– Единственное важное событие сегодня – инаугурация президента.
Форд отхлебнул кофе:
– Когда она начинается?
Мелисса заглянула в газету:
– В одиннадцать тридцать по восточному времени, в девять тридцать по местному.
– Думаю, нам нужно ее посмотреть.
– Не уверена, что смогу слушать всю эту чушь.
– Кто знает? Дороти могла приготовить сюрприз.
67
Новоизбранный президент стоял на ступеньках Капитолия и смотрел на сотни тысяч людей, пришедших на его инаугурацию. Это было удивительное зрелище – людское море простиралось, насколько хватало глаз, к блестящему пруду и вдоль аллеи до самого памятника Вашингтону. Был холодный солнечный день: температура держалась чуть ниже нуля.
Президент пребывал в превосходном настроении. Он выиграл выборы. Американский народ одобрил его мудрое правление. Его наследие было утверждено, и теперь он чувствовал легкость, силу и энергию. После операции на сердце и установки водителя ритма политика не отпускало почти необъяснимое ощущение благополучия и уверенности в себе, которое пронизывало все его тело. Это ощущение было не только физическим, но и психологическим. Глава США снова восхитился переменами, которые произошли с ним после установки интеллектуального немецкого водителя ритма «СмартПэйс». Это был самый современный прибор: встроенный микрочип, защита от электромагнитных полей, совместимость с магнитно-резонансной томографией, абсолютная надежность. Ему сказали, что микропроцессор в водителе ритма такой же мощный, как у новейшего компьютера «АйМак». Это устройство не только подстраивалось под частоту сердечных сокращений, но и учитывало все остальное. Сам приборчик, размером в стопку из трех серебряных долларов, содержал акселерометры, датчики уровня кислорода в крови и глобальную систему навигации – все это позволяло оценивать уровень активности и в зависимости от этого регулировать частоту сердечных сокращений. Вместо грубых электродов старого образца, вживленных в желудочки сердца, водитель ритма использовал новые спиральные электроды, обернутые вокруг десятого черепного нерва, который также называют «блуждающим» нервом. Как объяснили врачи, это похожее на тонкое спагетти нервное волокно начиналось в мозгу, проходило через шею и ответвлялось к различным органам. Этот нерв не только управлял такой важной функцией, как частота сердцебиения, но еще и влиял на выделение гормонов поджелудочной железой и управлял дыханием, работой кишечника и активностью белых кровяных телец. И еще он слушал. Блуждающий нерв сообщал мозгу обо всем, что происходит в организме – от зрачков глаз до оболочки мочевого пузыря. Это была постоянно действующая петля обратной связи, симфония электрических и химических сигналов. Медики объяснили, что, контролируя и стимулируя блуждающий нерв, новый водитель ритма не только регулировал частоту сердечных сокращений: он также постоянно поддерживал тонкую настройку всего организма, независимо от уровня активности. Электронная цепь обратной связи, управляющая физиологической цепью обратной связи.
