Среди бизнес-элиты 2001 г. до того, как стать членом этой группы, 24,8 % были директорами предприятий, 27,4 % — бизнесменами, 19,5 % — чиновниками, 6,2 % — сотрудниками государственных банков. Это говорит о тесной связи, которая сложилась между политической элитой России и крупным бизнесом, о взаимопроникающих потоках мобильности.
5.6 Политическая связь бизнеса и власти
Собственники, менеджеры и директора больших корпораций всегда агрегировались в политику государств. По этому поводу велись многочисленные споры, поле которых постепенно перемещалось с вопроса о допустимой степени влияния крупного бизнеса на государство на вопрос — как политика взаимодействует с интересами бизнеса. Две стороны этой проблемы отражены в понятиях «бизнес-ориентированные политики» и «политически влиятельные бизнесмены». Для анализа первой стороны проблемы важно исследовать, как корпоративные цели бизнеса трансформируются в политические цели, а для второй стороны — как идеологические ориентации политиков влияют на развитие бизнеса. Другой подход — исследование проникновения бизнес-элиты во власть, с одной стороны, и политиков в бизнес, с другой. Российские реалии сделали актуальным даже такую постановку вопроса: какая из двух социальных групп — политики или бизнесмены — обладает большим влиянием на политический процесс и может быть названа стратегической группой элиты.
Понятно, что целью любой привилегированной группы общества является создание таких условий, при которых гарантировалось бы наследование богатства, привилегий и культурного доминирования следующим поколением. Сохранение контроля над приобретенными ресурсами является недостаточным, так как большая степень нестабильности в политической жизни постоянно ставит под сомнение само существование наследуемого статуса. Поэтому в любом обществе бизнес-элита обладает определенным консерватизмом, выступает за стабильность и в то же время борется за права частной собственности. Соединенная пуповиной с политическим классом, бизнес-элита изначально была включена в процесс принятия решений, являясь одной из субэлитных групп. По мере развития реформ элита все более фрагментировалась. Связи между ее группами трансформировались, теряя императивный характер, присущий взаимоотношению элементов иерархических структур. Если экономическая элита советского периода полностью и безоговорочно подчинялась решению верхнего эшелона политической элиты, будучи отрезанной от принятия политических решений, то в российском обществе периода трансформации политические цели приобретшей относительную независимость бизнес-элиты уже не всегда были тождественны целям политиков и чиновников.
Элита в ходе трансформации не оставалась одной и той же группой. Она менялась: и структурно, и функционально, и идеологически. Эта быстрая трансформация обусловливала отсутствие сформированного группового самосознания. Каждая часть элиты пыталась влиять на центры власти, которые также находились в динамике; каждая пыталась стать самостоятельным центром власти в сфере своих, определенных законом, полномочий. Те же группы элиты, которые не имели институционального политического статуса (а именно к таким группам надо отнести бизнес-элиту), не могли использовать подконтрольную им управленческую функцию, и им приходилось действовать нелегитимно. В определенные периоды бизнес-элита проникала во власть настолько глубоко, что становилась ее стратегической группой. И тогда, кроме возможности лоббировать свои интересы, финансируя деятельность политиков, спонсируя политические проекты, бизнес-элита бралась за решение принципиальных вопросов жизни общества — вплоть до определения дальнейшего пути развития.
Едва оформившись как социальная группа, российские бизнесмены встали перед необходимостью отстаивать свои интересы в политической сфере, так как слишком зависели от нее. Цели политической деятельности бизнес-элиты колебались от простого лоббизма интересов отдельных компаний и получения экономических привилегий до определения политического курса, формирования высших органов власти, контроля за назначениями на высшие государственные посты. Все попытки участия бизнес-элиты в политике России сводились к следующим формам: личное и открытое участие предпринимателей в выборах; инициирование создания политических партий и общественных движений и их дальнейшее спонсирование; приобретение и активация своих политических связей для влияния на процесс принятия политических решений; подкуп чиновников и развитие целой агентурной сети «своих людей во власти»; покупка постов в структурах исполнительной власти; организация политических акций. Кроме форм политического участия, бизнес-элита оказывала немалое влияние на принятие общегосударственных решений. Технология такого влияния могла быть различной: от публичных выступлений и приобретения общероссийских СМИ в собственность с целью дальнейшего формирования общественного мнения до спонсирования «мозговых команд» и попыток непосредственного влияния на полиси-мейкеров.
Если появление бизнес-элиты мы связываем с «комсомольской экономикой», возникшей в 1987 г., то попытки бизнесменов участвовать в политическом процессе становятся отчетливо заметны лишь два года спустя, когда начали создаваться первые бизнес-ассоциации. Процесс институционализации политического влияния бизнеса сразу был разделен: независимо друг от друга создавались как ассоциации стихийных бизнесменов, так и ассоциации, представляющие интересы номенклатурного бизнеса. К структурам первого типа относились Союз кооператоров, Союз риэлтеров, Партия народного капитала и т. п. У истоков организаций второго типа стояли «отцы номенклатурной экономики» — Константин Затулин (бывший работник ЦК ВЛКСМ, автор идеи ЦНТТМ, МЖК и МЦ) и Аркадий Вольский (бывший работник ЦК КПСС), Сергей Егоров (бывший работник ЦК КПСС и глава Госбанка России в 1973–1987 гг.). Действия номенклатурных бизнес-организаций были согласованы с властями. Стихийные же бизнесмены действовали импульсивно, энергично и не всегда последовательно. Они добивались некоторых успехов, пока власти не обуздывали их чрезмерную активность (как это было, например, с партией Народного капитала С. Мавроди).
Первые шаги в политике бизнесменов были наивно-амбициозными. Во время первой волны становления российского бизнеса на поверхность политической жизни всплыли яркие и одиозные личности типа Артема Тарасова, Германа Стерлигова, Константина Борового. Предприниматели номенклатурного типа еще не были известны широкой публике, так как действовали более осторожно. А. Тарасов легко победил на выборах 1990 г. и стал народным депутатом РСФСР. Вплоть до выборов 1993 г. он оставался единственным представителем частного бизнеса в российском парламенте. В том же 1990 г. бизнесмен Герман Стерлигов создал «Клуб миллионеров» и шокировал публику своими интервью в прессе, выражая крайне антисоветские и националистическис взгляды. Впоследствии он финансировал националистическую партию «Русский национальный собор», во главе которой стоял его дядя, генерал КГБ Александр Стерлигов. Первой политической организацией стихийного бизнеса стала созданная в 1990 г. Партия свободного труда, организаторами которой стали академик В. Тихонов и Артем Тарасов.[387]
