– Сыночек! Жив!!
– А как же могло быть иначе? Я ещё не исполнил свой земной долг.
Дионисий просто не мог на такую тему говорить нормально – только будущими цитатами для Своего жития.
– Да как же?! Тебя что же – разорвало и склеило?!
Людмила Васильевна выразила свой вопрос слишком конкретно. Но Дионисий ответил общо:
– Небесные Мои Родители воскресили Меня по любви Своей.
Он и Сам уже верил, что погибал и воскрес. Потому что слишком потрясающе близко прошла гибель, и Он ощутил её не как дуновение, но словно мощный удар воздуха, когда показалось, что волной сорвало волосы.
Зато Игнатий Игнатьевич стыдливо поморщился, услышав образную гипотезу жены. Разорвало – ладно, но чтобы тут же и склеило – это уж слишком! Поверить так буквально он не мог.
Что Дионисия предупредили Свыше – и очень вовремя! – он вполне допускал, да и факт налицо: дом взорвался, а сын жив и невредим.
Левон не спешил сам примчаться к Учителю. Он понимал, что проиграл опытному Зине – и значит, не заслуживал лавров.
Но спешил, но и не посмел не явиться по вызову.
Левон появился перед домом неожиданно, Галочка не успела схватить его за руку, чтобы сказал наконец Дионисию, что она стоит внизу в толпе и её не пускают противные охранники!
Левон был в списке – и исчез за заветной дверью. А Галочка – снова осталась снаружи среди толпы, не удостоенной чести лично приблизиться к воскресшему Сыну Божию.
Дионисий встретил Левона строго:
– Всё, что ни сделают Мои Небесные Родители, всё к лучшему. Мы думали, что будет плохо, если нас взорвут, а получилось невиданное чудо. И Я лично чувствую себя ещё бодрее после воскресения. Для здоровья очень полезно – воскресать, – позволил Он Себе улыбнуться. – Но мы должны и дать показательный реванш. У тебя единственный шанс – стать ангелом карающим. Это хорошая карьера – стать ангелом карающим в руке Моей, – повторил Он. – Ты знаешь, где искать этого предателя Зину. А команду мы тебе выделим.
Деловые москвичи, врубившись в проблему, тотчас подтвердили:
– Нет вопроса. Ты, парень, только дай наводку. А специалистов мы выпишем со стороны, чтобы местные не светились. Сделают дело – и растворятся в бескрайних просторах.
И Левон понял, что судьба захлопнулась как мышеловка.
Дионисий дал руководящее направление, а подробностей Он знать не желал. Его дело: приказать – и не думать, как выполнится Его приказ. Пусть там внизу бегают и стараются.
* * *
Раздумывая, стоит ли немедленно уничтожить нынешний Космос и сотворить взамен следующий, Господствующее Божество вольно или невольно отвлеклось он самого трудного вопроса из всех, заданных Им Себе Самому: а что будет после того, как совершенное состояние Вселенной наконец окажется достигнутым?! Пусть со второго раза, пусть с двадцать второго – не имеет значения.
Уходить от этого вопроса можно очень изящно. Например, признать существующие несовершенства и принять радикальное решение: уничтожить неудавшийся черновик и сотворить Космос заново. Прекрасно! И ещё раз заново, если и следующая попытка окажется не вполне совершенной. Таких циклов Творения можно вообразить Себе сколько угодно – но настанет же наконец момент, когда всё окажется – лучше некуда! И энтропия будет забыта как скверная болезнь, и жизнь на планетах процветет самая прекрасная и безоблачная – без жестокостей и страданий. И что же? Цель достигнута – что делать дальше?!
Хорошо планетянам, для которых грядущие миллионы лет теряются во мгле, для которых и тысячелетняя цель – бесконечная перспектива. Но Оно-то знает, что и миллиард лет – краткий промежуток, как бы Оно ни отвлекало Себя зрелищами планетных происшествий.
Проще всего – не думать. Ведь пока ещё цель вовсе не достигнута, пока что гораздо актуальнее вопрос частный: нужно ли что-то улучшать и исправлять в конструкции ныне существующей Вселенной, или рвануть одним махом и начать заново?!
* * *
Левон повторял про себя: «Фактический физдец… фактический физдец…» Однажды он уже вывернулся, не застрелил заказанного Зиновия – на что неблагодарный клиент ответил встречным взрывом. Ладно, Дионисий не только уцелел, но и повернул проигрыш в свою пользу, объявил себя воскресшим.
Молодец – сумел оседлать обстоятельство. Но второго провала Он не простит. Действительно, судьба захлопнулась как мышеловка. Левон же мечтал стать экономистом или даже юристом – почему же все навязывают ему совсем другую профессию?!
Левон готов был признать победу Дениса: сладенький ангелочек оказался мощным лидером с харизмой пятьдесят шестого размера! Но пусть и Левону будет предоставлено при Дионисии почетное место – советника, пиарщика и так далее. Но не мясника!!
А присланные москвичами спецы споро принялись за дело.
– Твое дело, мальчиш, навести на цель. А уж мы ударим – точечно.
Левон впервые видел спецов по такому делу, и они ничуть не походили на приблатненного Коляна. На вид – технари, энтузиасты полупроводников и кинескопов. Глядя на этих, подумаешь, что киллер – и вправду новая интеллигентная профессия.
Левон показал дом, где обитал Зина. Но удивился:
– Он же не полный идиот, чтобы здесь светиться после фейерверка.
– Вы же там в Шувалово на душах специализировались, – хмыкнул приезжий спец. – Вот и мы его душу засветим. Душой-то он сюда стремится? Дама у него здесь?
Колян бы выразился – «телка».
Через день душа Зиновия прорезалась: он поговорил с домашней дамой по телефону.
– Звонок по мобильнику, – установил эксперт. – И номер прежний, тот же что дал Пустынцев. Теперь бы ближайший узел отследить. Днем трудно – забивают чужие разговоры. Попробуем в пять утра, ночной минимум. Будешь с ним говорить, мальчиш.
В пять утра Левону вручили трубку с уже набранным номером. Долго шли гудки. Наконец заспанный голос откликнулся:
– Ну хули не спится?
– Зина? Меня Пустырь просил поговорить.
Долгая пауза, но трубку на том конце не отключили.
– Ну? – наконец.
– Зина, он на тебя зла не держит. Ну, не поняли друг друга. Зина, у него теперь дело новое, получше чем любой торчок возить. Чудеса продавать: вложения – ноль, прибыль тысяча процентов. Он тебя в это дело зовет.
– А зачем я ему в деле? По старой дружбе, что ли?
Слышно было, как Зина усмехнулся.
Зиновий считал себя в безопасности, уверен был, что в городе мобильник не засечь: очень много подстанций, разветвленная сеть. Но не учитывал, что в пять утра почти не говорят, и его сигнал одиноко пробивается по сети.
Автобус тихо колесил, а Левон тянул разговор:
