Глава 15
Ночной ветерок обдувал тело Рейвен, когда ее несли по небу в неизвестном направлении. Она испытывала головокружение и слабость, ее сознанию было трудно сконцентрироваться на чем-то одном. Сначала она попыталась сосредоточиться на каком-либо ориентире, о котором можно сообщить Грегори, но некоторое время спустя не могла даже вспомнить, зачем она это делает. Подсознательно Рейвен понимала, что это из-за наркотиков ей нелегко сообразить, что происходит, и чувствует она себя больной и разбитой. Но думать о том, куда вампир несет ее и как собирается с ней поступить, когда они прибудут на место, становилось все труднее.
Лунный свет лился на верхушки деревьев, превращая все вокруг в сюрреалистический сон. Мысли не задерживались в ее сознании. Шепот перешел в непрерывное бормотание, которое она не могла разобрать. Оно казалось ей очень важным, но Рейвен слишком устала, чтобы разбираться во всем этом. Неужели ее сознание распалось после выслеживания последнего серийного убийцы? Она не могла вспомнить, что с ней произошло. Прохладный ветер обдувал ее тело. Она замерзла, но это не имело значения. В небе плясали огни, все небо сверкало, словно в брильянтах. Под ними хрусталем сияло огромное озеро. Это было бы прекрасным зрелищем, если бы у Рейвен не раскалывалась голова.
— Я устала, — наконец сказала она, удивляясь, что еще может говорить.
Наверное. Если она и спала, то сейчас проснулась. Руки, на которых она лежала, напряглись.
— Я знаю. Скоро ты будешь дома.
Девушка не узнала голос, и что-то в ней противилось этой близости. Телу было неприятно чувствовать его рядом. Кто это? Ей казалось, она его не знает, хоть он и держал ее так, словно имел на нее все права. Что-то ускользало от ее сознания, что-то она пыталась, но не могла уловить. Каждый раз, когда ей казалось, что мозаика начинает складываться в общую картину, голову пронзала острая боль и она переставала что-либо соображать.
Неожиданно она обнаружила, что они идут под звездами, а над ними тихо колышутся деревья; его рука обнимала ее за талию. Это смутило Рейвен. Разве они все это время шли? Никто не может летать, это абсурд. Ей вдруг стало страшно. Неужели она сошла с ума? Она бросила взгляд на человека, шагающего рядом. Он был щедро одарен физической красотой, его бледное лицо было чувственно прекрасным. Но когда он улыбался ей, глаза оставались пустыми и холодными, а зубы угрожающе блестели, отчего страх пронзил ее сердце. Кто он? Почему она с ним?
Рейвен задрожала и попыталась отодвинуться от мужчины едва уловимым движением. Но она была очень слаба и без его поддержки наверняка бы упала.
— Ты замерзла, моя дорогая. Мы скоро будем дома. От его голоса волна ужаса прошла по ее телу, все внутри перевернулось. Злорадное торжество слышалось в его голосе. Хотя с виду он казался заботливым, у Рейвен было ощущение, словно гигантская змея обернулась вокруг нее, обдавая холодом, гипнотизируя. Ее сознание куда-то потянулось, изо всех сил стараясь выйти на связь.
Ты придешь, Михаил?
Ее охватила агония, она закричала и упала на колени, сжимая руками голову, боясь двинуться, боясь подумать.
Холодные руки подхватили ее и поставили на ноги.
— Что случилось, Рейвен? Давай, расскажи мне, может быть, я сумею тебе помочь.
Она ненавидела его голос. От его звука побежали мурашки. В нем были власть и порочность, затаенное веселье, словно он точно знал, что с ней происходит, и наслаждался ее страданиями, ее незнанием. Но как бы ей ни были противны его прикосновения, она не могла удержаться на ногах и была вынуждена прислониться к его сильному телу.
— Тебе необходимо питание, — небрежно заметил он, но она почувствовала тщательно скрываемое волнение в этих словах.
Рейвен прижала руку к животу.
— Мне плохо.
— Это потому, что ты голодна. У меня приготовлен для тебя сюрприз, моя дорогая. Банкет в твою честь. Гости ждут не дождутся нашего возвращения.
Рейвен остановилась и заглянула в его холодные глаза, в которых была издевка.
— С тобой я не хочу никуда идти.
Его глаза сузились, стали жестокими. Губы изобразили улыбку, блеснули клыки. Она увидела оголенные корни его зубов, удлинившиеся резцы. Он оказался не таким красивым, как ей показалось вначале, а довольно мерзкого вида.
— Рейвен, тебе больше некуда идти.
И вновь в его голосе она услышала издевку и притворную заботливость.
Рейвен вырвала руку, ее ноги подогнулись, и она резко села на землю.
— Ты не...
Имя ускользало, взрываясь головной болью. Кровавые капли выступили у нее на лбу и потекли по лицу.
Вампир неторопливо склонил голову и прошелся шероховатым языком по ее щеке — слизывая кровавый след.
— Ты больна, моя дорогая. Ты должна доверять мне, потому что я лучше знаю, что тебе нужно.
Рейвен заставила себя сохранять спокойствие и отодвинула тонкую паутину, сковывавшую ее сознание. Она обладала редким даром. И была умна. А с этим трудно поспорить. Она не сомневалась, что ей угрожает серьезная опасность, но не представляла, как оказалась здесь с ним. Ей надо было подумать. Рейвен подняла лицо к луне, и на ее длинных иссиня-черных волосах заиграли синие блики.
— Я в смятении, я не могу вспомнить даже твое имя.
Она заставила себя выглядеть виновато, чтобы усыпить его бдительность, если он в состоянии читать ее мысли. Она боялась, что это вполне возможно.
— Что со мной случилось? У меня ужасно болит голова.
Он предложил ей руку, его манеры вдруг стали гораздо благороднее, а сам он — намного снисходительнее, и она оперлась на него.
— Ты повредила голову.
Он поднял ее, обхватив за тонкую талию. На этот раз Рейвен заставила себя без содрогания принять его прикосновение.
— Мне очень жаль. Я в таком смятении, что чувствую себя глупо и боюсь чего-то, — призналась она.
Ее синие глаза стали огромными, а сознание — невинным и чистым.
— Я Андре, твой истинный Спутник жизни. Другой выкрал тебя у меня, и когда я спасал тебя, ты упала и ударилась головой.
Его голос звучал вполне музыкально и гипнотически.
Истинный Спутник жизни. Михаил.
На этот раз, когда ударила боль, она ее приняла, позволила ей омыть себя. От этого перехватило дыхание, и боль, словно тысячи иголок, пронзила череп. Но Рейвен постаралась сделать так, чтобы ни один намек на агонию не отразился на ее лице или в ее сознании. Собрав всю свою силу воли, она сконцентрировала свое сознание.
Михаил? Где ты? Ты настоящий? Я боюсь.
Этот путь был таким родным, и она пользовалась им с такой легкостью, словно делала это всегда.
Малышка.
