Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Трейси не сбавила шага, по пути изо всех сил ударила кожаного мужика в лицо и побежала дальше. Мельком заметила, как вторая туша в кожаной куртке — ну еще бы — лавирует в толпе, подбирается. Кругом волки, сжимают кольцо. Этот ждал, что она увернется, но Телец Трейси, целясь рогами, ринулась на таран — туша отлетела прочь.
Толпа жалась подальше — буйная бешеная корова замечательно расчищает пространство. Кортни заметила ее, отпустила старушкину руку, побежала назад. Трейси ее подхватила, крепко обняла. Спасти ребенка — спасти мир. Ребенок и есть мир. Мир, целый мир, и ничего кроме.
— Нечем дышать, — пробормотала Кортни.
— Извини, — сказала Трейси, ослабляя хватку, озираясь в поисках эскалатора.
Выхода нет, слишком много народу. И опять Лен Ломакс — да что такое с этим придурочным старым козлом? От ярости аж слюной брызжет, не любит, чтоб ему говорили «нет», особенно женщины, — всегда такой был.
— Блядь, я только поговорить хочу, ясно? — сказал он.
Он кинулся к ним, схватил девочку, рванул на себя. Кортни вцепилась в Трейси, точно детеныш коалы, завизжала во всю глотку и давай колотить Ломакса волшебной палочкой. Все равно что стегать слона травинкой.
И тут старушка в парике набекрень прыгнула на Ломакса — не прыгнула даже, скорее рухнула — и обхватила его за талию. Ломакс развернулся, уставился на нее, и какой-то миг они смахивали на спарринг-партнеров посреди особо удручающей вечеринки для тех, кто на пенсии.
Старушка чуть не сбила Лена Ломакса с ног, оба опасно закачались, Ломакс замахал руками. Снова с нажимом объявили о поезде, который проследует без остановки, — платформу окатило дыханием и грохотом тепловоза. Те, кто увидел, сколь рискован этот вальс бестолковых престарелых танцоров, хором ахнули в ужасе. Заорали, завопили, пара мужиков попытались их оттащить — и не успели.
На единственную секунду, что ничего не стоит в одном измерении и бесконечно тянется в другом, повисла тишина. В равновесии между триумфом и катастрофой Трейси уловила неизбежность исхода.
С новой силой включился звук, рев надвигался все ближе, и Трейси, не веря своим глазам, увидела, как Лен Ломакс и старая склочница, по-прежнему обнимаясь, оступились и кувырнулись с платформы прямо под неумолимый поезд. Трейси ладонью закрыла девочке глаза, но через секунду все было кончено. Яростный скрежет тормозов заглушил визги и вопли толпы. Этот поезд больше никуда не следует, у него теперь остановка.
Кожаные куртки ожили, словно пара мультяшных злодеев, и полезли вверх по эскалатору. Кукловод отбыл — куклам тут больше делать нечего.
— Мне темно, — сказала Кортни.
— Извини, — ответила Трейси и убрала руку.
Двое железнодорожных полицейских промчались по другому эскалатору и нырнули в столпотворение на перроне. Через две платформы от них терпеливо стоял другой поезд.
— Пойдем, — сказала Трейси.
Машинист уже свистел — двери вот-вот закроются. Они еле успели войти, и поезд, зашипев, щелкнул челюстями у них за спиной.
Они прошли в дальний вагон, степенно заняли места — пассажиры как пассажиры. От волшебной палочки осталась только звезда. Кортни убрала звезду в рюкзачок.
Рядом с фонариком на дне сумки Трейси обнаружила немолодой веснушчатый банан. Девочка показала ей «во!». В окно ладошками изобразила морские звезды.
На один галлюцинаторный миг Трейси почудилось, что на перроне стоит Брайан Джексон, а рядом водитель «сааба».
До свидания, Лидс. Туда тебе и дорога. Трейси никогда не вернется. С прошлым покончено. Она — астронавт, слишком далеко залетела. Ей не светит возвратиться на Землю. И вообще, она больше не Трейси. Она Имоджен Браун. У нее семнадцать друзей в «Фейсбуке» и деньги в банке. И ребенок, о котором надо заботиться. Поспать, поесть, защитить. Повторить.
* * *
Бедная старая Тилли, коленки дрожат, бедро отказывает, а она танцует свой последний вальс в мужских объятиях. Короткая встреча[193]на перроне. Честно говоря, ничто не вечно. Ни счастье, ни отчаяние. Да и жизнь длится недолго. Она однажды играла Лору Джессон, довольно ужасная постановка в репертуарном — в ипсвичском «Вулзи» или в уиндзорском Королевском театре. Сейчас уже не важно. Слишком была молода, не понимала, что такое жертва, чего требует от человека любовь.
Злодей хотел сделать больно девочке-вспыхни-звездочке. На миг в его лице Тилли разглядела отца.
И покатилась, полетела по воздуху и подумала, что это ничего, до рельсов недалеко, но тут на пути попался поезд. Мозги у Тилли были да сплыли.
Сон — завершенье куцей жизни нашей[194]. Кажется, парик упал. В конце хочется выглядеть достойно. Ах, если б это была чужая история, не моя. По спирали вниз, в ледяную воду, косяки серебристых рыбин собираются вокруг, ведут ее, защищают, и она медленно опускается на дно морское. Не бойся. Остров полон сладкозвучья. Где кость была, уже расцвел коралл. В глазницах жемчуг замерцал. Дальнейшее — молчанье.
* * *
Олень подстреленный — подпрыгнет выше всех[195]. С застекленного пешеходного моста над путями он видел, как разворачивалась драма. Распознал нелепый актерский состав этого странного капустника — мать Винса Балкера, женщина, угнавшая его «сааб», девочка, Тилибом и Тарарам. Был один новый актер — старик, который вместе с матерью Винса Балкера упал под поезд. Джексону сверху показалось, что она его столкнула. Как там в песне Мэри Гоше? «Нам бы всем милосердие не помешало»?[196]
Джексон очень не любил поезда. Очень.
Надо бы спуститься, взять командование на себя, что-то сделать, кому-то помочь. Он подхватил собаку на руки — прямо видишь, как пса затаптывают в этой давке, — слетел по эскалатору и застрял в сумятице на перроне. Заметил свою автостопщицу, она же угонщица, — за ней волоклась девочка. Они садились в другой поезд, вновь оставляя хаос в кильватере. Он побежал за ними, но поезд уже отходил. Девочка помахала ему на прощанье, показала ладошки-звездочки, потом исчезла.
На плечо властно легла рука — Джексон аж подпрыгнул. Брайан Джексон. Липовый Джексон — теперь Джексон, настоящий Джексон, называл его так. И сейчас ни капли не удивился.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
