отправили в обычную. Переодели в больничные пижамы, уложили на кровати и оставили по кувшину с водой на тумбе. Медсестра — одна на весь лазарет — посмотрела на Макса крайне недовольно, но спорить не стала. Запустила внутрь.
Окна палаты выходили на озеро — повезло, вид лучше, чем в общежитиях. Зато кровати хуже. Узкие, с жесткими матрасами. Еще и холодно. Макс наложил согревающее на комнату, поставил несколько защитных куполов — пусть некоторые считают это паранойей, но Макс предпочитал слово “осторожность”, а потом подошел к кровати Васи. Спит. Абсолютно безмятежное выражение лица, словно не лезла в Навь всего пару часов назад. Макс заклинанием убрал тумбу между кроватей, перенес соседнюю поближе к Васе, расправил ее и лег. Уснуть у себя, в комнате, ему однозначно не удастся, так что поспит здесь. Накрылся пледом, поставил на комнату следилку из медицинского арсенала — срабатывает, когда пациент приходит в себя, и заснул.
Казалось, что просто закрыл глаза, а уже в следующую секунду сработала следилка и Макс проснулся, резко вскочив с постели. Было утро. За окнами уже почти светло, птичья трель слышна даже сквозь стекла, а Мира на своей кровати яростно трет глаза. Макс бросил взгляд на Васю — та во сне приоткрыла рот и просыпаться пока не собиралась.
— Доброе утро, — вежливо сказал Макс, гадая — заметила ли его Мира, или нет?
— Утро, — согласилась она и перестала тереть глаза. — Тебя здесь быть не должно. Это женская палата.
Говорила она так, будто мыслями была где-то очень далеко.
— Это мужская, — уверенно сказал Макс.
Мира обернулась:
— Плохая шутка. У меня лучшая подруга в коме, наш секрет узнали Воронцовы, а на каникулах мне так влетит от Пра, что костей не соберу. Не шути со мной.
Макс не смог сдержать улыбку. Виноватую, немного неуверенную, но все же сейчас Мира была весьма забавна в своем недовольстве. Он не мог не улыбнуться. И не мог не спросить:
— Зачем вы туда полезли?
— Лично я — потому что хотела как минимум попытаться, — призналась Мира, вставая с кровати.
Она на время скрылась из вида — искала под кроватью больничные тапки. А потом вынырнула и продолжила:
— Решила, что некромант и колдомедик сделает больше, чем просто колдомедик.
— И ошиблась? — едко уточнил Макс.
Мира ответила сердито:
— Не учла, что проклятье может быть заразно. Знаешь, это несколько нестандартная функция для проклятья. Вот лично я никогда не слышала, чтобы проклятье передавалось тому, кто пытается человека из Нави в Явь перетянуть.
Макс замолчал всего на пару секунд. Ему хватило, чтобы обдумать эту ситуацию. В Союзе нет некромантов. Есть только очень сильные маги разума, которые бы однозначно в итоге попытались хоть кого-то вытянуть из Нави. Скорее всего, колдомедики бы уговорили хотя бы дядю. И тот бы застрял, непременно, потому что Макс не помнит, чтобы такая система передачи проклятья — через Навь — вообще где-то встречалась.
— А если бы проклятье не передавалось, ты бы смогла ее вытащить? — уточнил Макс.
— Возможно, — уклончиво ответила Мира. — По крайней мере, я не могла не попытаться.
— А Вася почему полезла? — сощурился он в ответ. — Она ведь не некромант?
Мира, уже стоящая на ногах, задумчиво посмотрела на посестру.
— Не знаю. Быть может, она и не хотела меня вытягивать из Нави. Кажется, она читала какой-то заговор, сдерживающий проклятья. Сам спросишь. И… когда Пра нас достала, мы все слышали. Просто из-за остаточного проклятья не могли управлять своим телом.
Макс сощурился, не понимая — к чему это было сказано. А Мира криво усмехнулась:
— Значит, Воронцовы влюбляются лишь однажды?
Он тяжело вздохнул. Точно. Они все слышали, а он там разоткровенничался. Об этом он тоже не подумал. Вышло как-то неудобно: будто он Васе на жизнь пожаловался. Дескать, пожалей меня, бедного, все равно буду любить одну тебя. Он бы хотел сказать ей это лично и когда-нибудь потом. Когда свадьба будет делом решенным. А то так получается, что он ставит ей какие-то рамки. Он-то ставит, конечно, но хотел бы это скрыть.
— Что задумался? — усмехнулась Мира. — Вспоминаешь, что еще наговорил?
— У меня идеальная память, — возразил Макс. — Я помню все. Но уточню насчет вашего заклинания. То, что скрывало факт вашей принадлежности к женским родам, — оно вообще разрушено? Просто я вчера не додумался, рассказал отцу. Оно рухнуло?
Мира тяжело вздохнула:
— Заклятье все еще на мне. Вы с самого начала входили в список погрешностей — мы знали, что с магами разума заклинание будет работать некорректно.
Макс кивнул. Мира, шаркая тапочками на пару размеров больше, отправилась в ванную. Воронцов сел на кровати, подложив под спину подушку. Есть такая штука — Заклинание Доверия. Оно имеет разные формы, накладывается немного по-разному и защита его тоже может разниться. Общее в нем одно. На какую-то территорию накладывают специальные чары, которые потом не позволяют это место найти. И раскрыть местоположение может лишь Хранитель — человек, которому доверили Тайной владеть. Это заклинание базируется на колдовском заклятье, которое защищает не место, а вообще какую-то тайну. Многие в стране подозревали, что женские рода наложили на себя такое заклятье, спрятав свои личности.
Работает оно примерно так. Вот смотришь ты на Васю и думаешь: всего-то шестнадцать лет, а она уже анимаг. И трансфигурировать может вообще все, словно для нее рамок не существует. И у бабушки ее такой же дар. И зовут ее почти как основательницу женского рода. И посестер у нее четыре штуки — в сумме как раз женские рода выйдут. И приходит в голову мысль — а может, она и есть из рода Василис? Срабатывает заклятье и ты тут же себя одергиваешь: да ладно, ну что за бред, такого просто быть не может. Василисы же в нескольких животных превращаются. И некромантов среди ее посестер нет. И все. Ты уже сам себе не веришь и даже вслух свои предположения не произнесешь. Тебя это кажется просто постыдной ерундой.
И так думают абсолютно все. Заклятье защищает их тайну до тех пор, пока они сами не сделают что-то слишком очевидное. Ну вот если бы Мира посреди обеда подняла жаренного перепела — все бы сразу догадались, кто есть кто. Но пока маги находят причины, по которым это является неправдой, заклинание будет действовать. Те, кто находится под защитой заклинания, являются и хранителями тайны. Каждое поколение Василис могло рассказать правду. И, возможно, кому-то рассказывали. Близким, друзьям, но не сразу, со временем. И вот эти люди, даже если попытаются тайну раскрыть, не
