сердце барабанило по ребрам, как ненормальное. Я попыталась его унять, но ничего не получалось. Чуть охрипший голос Маруна дрогнул, выдавая его волнение:
— Мне всегда было просто общаться с женщинами. По крайней мере, я так думал до того момента, пока не встретил тебя. Я всегда знаю, когда девицы западают на меня. Ты оказалась крепким орешком.
Замерев в его объятиях, я жадно ловила каждое его слово, ложащееся мне на сердце бальзамом, да что там!.. целительным огнем! Наверное, мой лимит негодований иссяк, и я теперь была способна лишь на молчаливый диалог и просто слушала, слушала и не могла поверить своему счастью!
— Ты только смущалась, когда я по привычке флиртовал с тобой. Меня даже раздражало, что не удается подцепить тебя на крючок, как и всех остальных. — продолжал сокрушенно Марун, не ведая, насколько он заблуждался на мой счет. А я, такая жестокая, как в рот воды набрала, не сознавалась, что стала жертвой его обаяния с первых часов нашего знакомства. Стоя к нему спиной, я не видела его лица, но его пылкая прерывистая речь говорила больше, чем я могла бы увидеть воочию. И, наверное, ему так было легче выразить все то, что наболело.
— Чем больше я старался тебя соблазнить, тем глубже влипал в свою собственную ловушку! Твоя близость стала сводить меня с ума, ослепила, и я совсем потерял голову! Меня это даже пугает. Ни одна девушка не вызывала и не вызывает у меня такие чувства. Когда ты так близко, я перестаю ясно мыслить. Однажды я уже так тебя чуть не потерял. Перестал замечать опасность, и тебя украли. А ведь я совсем ненадолго поддался искушению! Поэтому и решил соблюдать дистанцию, ушел с головой в работу, чтобы сохранить бдительность. И этим едва не погубил тебя снова, когда ты заболела и чуть не умерла! Я не знал, что же мне делать! Ещё одной моей ошибкой было познакомить тебя с Гэрисом. До возвращения в Логию я думал, что нравлюсь тебе. Собирался как-нибудь поделикатнее расстаться с Фэей. Но ты больше не обращала на меня внимания, переключившись на Риса. И, когда вы с ним открыли шкатулку из Дуалитаса, я был просто в отчаянии! Потому что она поддается только тем, кто любит друг друга, а это означало, что ты и Гэрис… — он сглотнул, опустив голову. — Его чувства к тебе мне стали ясны сразу, я его знаю наизусть. Никогда не думал, что испытаю ревность на собственной шкуре, — мрачно усмехнулся он, — Мне казалось, я заживо горю, когда видел вас вместе наедине. Ты была с ним веселой и беззаботной и выглядела такой счастливой! — Его последняя фраза прозвучала, словно крик отчаяния. Я поняла, что он по-настоящему терзался все это время. — Я знал, что Гэрис собрался сделать тебе предложение, сам помогал ему выбирать кольцо. Твое счастье для меня важнее всего. Вчера вечером, уходя от тебя, я приказал себе смириться с тем, что ты не будешь моей. Никогда в жизни мне не было так тяжело просто уйти.
Выплеснув давно накопленные переживания, Марун замолчал, переводя дыхание. От его признания у меня голова шла кругом, а на лице красовалась глупая улыбка, которую я никак не могла стереть. (Хорошо, что он не видел, как я боролась с собственными губами, которые разъезжались да самых ушей.) Но его слова про действие артефакта меня слегка озадачили.
— А я думала, чтобы открыть шкатулку, нужно дотронуться ей до того, кого любишь. — поделилась я своими, как оказалось, заблуждениями, оборачиваясь к нему. — Именно так я и сделала перед поездкой в Таргери: поднесла ее к тебе.
Наши глаза встретились, и мы больше не могли прервать наш зрительный контакт. Мы впервые смотрели друг на друга, зная о наших истинных чувствах. И это было чудесно!
Марун давно хотел узнать мой секрет. И вот теперь, когда тайное стало явным, он весь, словно вспыхнул от моих слов и, подхватив меня на руки, закружил. А когда остановился и опустил на пол, не разжимая объятий, поглядел на меня, чуть прищурившись так, что тонкая морщинка залегла у него между бровей, сделав этого сердцееда ещё притягательнее. Он что-то понял, потому что в его глазах промелькнул огонек.
— Ах, ты, мошенница! — ласково протянул он, смеясь, — Так вот для чего ты проделала тогда этот трюк, когда предложила нам с Гэрисом выпить на удачу.
Потупившись, я объяснила:
— Я не хотела раскрывать перед вами своих чувств. Мне было страшно потерять дружбу и доверие Риса. А ты… — (Ну, вот! Опять покраснела!) — я думала, что ты меня не любишь, ведь у тебя была Фэя.
Марун покачал головой и с мягким укором произнес:
— Глупенькая, ты — жизнь моя!
Легким движением он приподнял мне голову за подбородок и страстно впился в мои губы. Пол поплыл у меня из-под ног. И не упала я лишь только потому, что он крепко прижал меня к себе. Его губы были такими сладкими и нежными, что я жадно покусывала их, не стесняясь охватившего меня желания. А он все настойчивее ласкал мои, обжигая дыханием, слегка вонзая в них зубы, словно стараясь распробовать на вкус, затягивая мой язык в свой рот. «Вот бы время сейчас остановилось!» — загадала я и испугалась.
Дискомфорт от ощущения искусственности окружающей нас действительности отрезвил меня. Все вокруг прошлое, прожитое, нелепо сочеталось с нами новыми, преображенными временем, словно глупая пародия на реальность. И я оглядела свою старую комнату, когда мой любимый медленно оторвался от моих губ.
— Марун, почему мы здесь? — озадачила я его.
И он тоже начал оглядываться по сторонам. В его глазах промелькнул ужас и осознание того, что случилось.
— Это судья! Мы с тобой во временной петле! — воскликнул он, — Если выберемся быстро, то для нас и окружающих пройдут лишь доли секунд, а если нет — останемся здесь навсегда. Но надо спешить. Я читал об этом парадоксе, но никогда не применял и не видел, чтобы кто-то его использовал. Это высшая магия!
— А как же можно отсюда выбраться?! — я уже начинала паниковать.
Марун лихорадочно что-то соображал, а потом его лицо озарила догадка.
— Чтобы разомкнуть закольцованный момент прошлого нужно найти несовпадение с тем, что было прежде, когда мы переживали этот эпизод. Какой-то незначительный, но в то же время очень важный! — выпалил он.
Мысли лихорадочно заскакали у меня в голове.
— Но ведь уже все не так! Мы же тогда не были даже знакомы! — не понимая, возразила я.
— Какая-то деталь, может вещь, предмет, не
