он относиться к своим подвигам. Какова их реальная для него ценность. В конце концов он так и не смог найти счастья, своё место в жизни, сколько бы песен про него не пели. Но что я смыслю в подвигах. Я была лишь свидетелем. Он всё сделал сам.
Многое еще могла сказать Мария о том, что именно она чувствует. Но взглянув на Измаила и Руфь, стоящих рядом и не знающих, как ей на это ответить, пришлось махнуть рукой, да так небрежно и быстро, будто она только что сказала чепуху и не стоит тратить на неё время. На самом деле, слова Галахада о ничтожной цене подвигов не выходили у неё из головы весь путь домой.
Мария отправилась обратно в карету, Измаил взял косу в руки и собирался идти работать. Руфь села у березы, открыла ладонь и посмотрела на три золотые монеты в руке. Тут же, над ней нависла тень.
— Что ты будешь делать теперь? — спросил Измаил, вставший перед Руфь, — не нужно ждать пока я заработаю монет. Ты можешь уже сегодня поехать в город, найти капитана с кораблём.
— Да, ты прав, — Руфь подняла голову, посмотрела на него, — я могу совсем скоро вернуться домой. К постиранной одежде, к горничным. К роскошным балам, к мужчинам одетым с иголочки и к их хищным глазам. И больше никогда в жизни не буду стирать сама, — Руфь выдохнула, сжала монеты в кулаке, посмотрела куда-то в даль, — но можно…можно я начну с письма? Они должны знать, что я жива. А потом…потом посмотрим. Балы никуда не денутся.
Может Руфь и показалось, но думается ей, Измаил опустил плечи от облегчения, что не останется один ещё хоть на какое-то время.
— Ты хочешь покосить траву? — спросил он.
Руфь посмотрела на него. Да, он почти улыбался. Он рад, что не останется один.
— Ты устал? — спросила она.
— Хах, нет конечно, но раз ты уже умеешь стирать, пора ещё чему научиться.
— А знаешь, — Руфь поднялась с травы, оттряхнула подол платья, — я с радостью. Пошли.
Они зашагали. Измаил протянул косу Руфь.
— Нет, нет, нет, сначала ты покажи, как это делается, а потом уже я возьмусь. Так сразу я не смогу.
— Со стиркой же у тебя получилось без знаний, почти сразу.
— Я чуть-чуть читала о стирке в книгах, к тому же там всё понятно. Что ты замолчал и заулыбался? Говори, что на уме, не надо тут секретничать.
— Что ж, раз ты заставляешь…то я думал, что нет ничего более понятного, чем отжим одежды.
— А! Вот значит какого ты мнения⁈ Знаешь ли, нет! Может со стороны покажется, что всё просто, на самом деле…да, что я тебе объяснять буду, дай косу! Щас я тебе покажу понятно!
Мария, у самой кареты, обернулась на их громкий спор. Поначалу она испугалась, когда Руфь стала махать косой в сторону Измаила, но, когда тех двух одолел смех, страх улетучился. Вот бы её раны могли залечить бывший пират и три золотых монеты.
Глава тридцать шестая
Они прибыли, как и предполагал Жанпольд, посреди ночи. К этому времени на улице погода сильно разыгралась. Всего за один день, чистое голубое небо закрылось мрачными тучами. Поднялся холодный порывистый ветер. По крыше кареты застучали капли дождя. Мария с Софией накрылись шерстяным одеялом, чтобы как-то согреться. Подъехав к воротам города, они увидели дрожащего стражника. Он как мог противился ознобу, но тот брал верх. Жанпольд приоткрыл дверь кареты, напрягая руку и борясь с ветром.
— Мы к королю. Мэр Серебрадэна и Мария, девочка которая пережила путешествие в Воларис.
Стражник кивнул и дал знак открыть ворота. Карета мэра вместе с сопровождением проехали в город.
— Сильный дождь намечается, — заметил Жанпольд, — и этот холод, чёрт, аж под кожу лезет, — он посмотрел на Марию.
— Не нравится мне это, — ответила она, — совсем не нравится.
На главной площади они остановились. Их встретили несколько солдат короля. Жанпольд первый вылез из кареты. Затем София и Мария. Шерстяное одеяло они забирать с собой не стали.
Как только Мария встала ногами на каменную кладку площади, перед глазами появились воспоминания ей не принадлежащие. Окровавленное лицо со сломанным носом. Дрожащие руки. Кричащая женщина.
«Здесь это и произошло. Здесь он его убил, любовника Клаудии».
Поднимаясь по лестнице, солдаты сразу сообщили об указании.
— Король Боромир сказал, чтобы его разбудили не зависимо от времени, когда вы пребудете. Мы приготовили стол, если вы голодны.
— Голодны мы по сну, — вздохнул Жанпольд, всё это время надеявшийся отдохнуть перед встречей с королём, — но я понимаю. Надо так надо.
Всё ближе и ближе они были к королевскому дворцу. Тут София заметила странное поведение Марии. Та оглядывалась по сторонам и была больно сосредоточена для простой ходьбы по лестнице.
— Что такое? — спросила она у Марии.
— Сама не могу понять. Словно я знаю что-то, но не могу сложить мысль об этом.
Они прошли во дворец, оставив надвигающуюся бурю за спиной. Двери громко захлопнулись. Солдаты повели их еще по одной лестнице, затем оказались в коридоре на третьем этаже. У одной из дверей коридора стоял солдат.
— Король только проснулся, проходите в гостиную, я его туда проведу, — сказал он тем солдатам, что вели гостей. Они кивнули друг-другу и позвали пройти дальше.
Мария остановилась посреди коридора. Время будто замедлилось. Она чувствовало длинные паузы между собственными вдохами и выдохами. По ногам пробежал холод. Откуда он взялся? Кто он? Ветер?
Рука схватила её запястье. Мария дернулась.
— Ты в порядке? — спросила София.
Солдаты, мэр, все стояли неподвижно и смотрели на неё. Мария посмотрела на них в ответ. Чужеродно, будто первый раз их видит. Будто не знает, как здесь оказалась. Но лишь на мгновенье, а после, все вернулось на круги своя.
— Извините. Что-то я под устала в дороге, — Мария попыталась улыбнуться, но тем самым вызвала еще больше тревоги у Софии.
Они прошли в гостиную, где был накрыт небольшой стол и стали дожидаться короля. Никто и не думал притрагиваться к еде. Наконец, после умеренного ожидания, которое простительно для короля, тот появился в дверях.
— Посмотрите на них! Герои! — крикнул король.
Давно Мария не видела такой широкой улыбки на лице человека.
