ученица оммёдзи встала, Цубаки отвернулась и повела вперёд каннуси Кимуру, который с трудом переставлял ноги, но не прошли они и нескольких шагов, как сзади послышался стон. Во время избиения ронин успел перебить Хару лодыжку, и теперь девушка упала, растянувшись на холодном песке. Тут же недалеко от её головы в землю вонзилась стрела.
– А ну стоять! – заревел главарь и начал толкать своих обезумевших соратников. – Не смотрите под ноги, это наваждение! Снова проделки оммёдзи! Да прекратите вы паниковать, здесь нет никаких змей!
Оставив попытки образумить бандитов, он крепче сжал длинный лук и бросился вслед за беглецами. Хару не успела встать, и главарь ронинов навис над ней, направляя наконечник стрелы в затылок.
– Какие хитрецы: воспользовались моим милосердием и решили спастись с помощью грязных трюков! Но я устал от ваших игр! Мне нужен синтай, и если кто-то из вас сейчас не скажет, где он, то эта девчонка умрёт. Три, два…
– Стойте! Пожалуйста, подождите! – выкрикнула Цубаки, которая уже успела передать еле живого каннуси Кимуру в руки младших мико.
– Не смей! – послышался сзади голос Кэтору, но было уже поздно.
– Мы можем договориться, только не убивайте никого.
Она подняла руки и вышла вперёд, медленно приближаясь к ронину.
– Моё терпение иссякло! – проговорил главарь и опустил стрелу на затылок ученицы оммёдзи, надавливая на древко до тех пор, пока по шее Харуки не потекла кровь.
Цубаки прикрыла рот руками, чтобы не вскрикнуть от ужаса, и поняла, что у неё остался один-единственный выход. Она так долго училась побеждать ёкаев, но с людьми всё было иначе – с ними ей никогда не совладать.
– Давайте договоримся! Если я скажу вам, где синтай, вы всех нас отпустите! – предложила она, стараясь приподнять подбородок выше, но её колени при этом подгибались.
– Какая наглая девица! Время торгов прошло, теперь ты либо выполняешь условия, либо… – Наконечник стрелы вошёл ещё глубже под кожу, и Хару застонала от боли, уткнувшись лицом в песок.
– Хорошо, только отпустите её, не убивайте! Я скажу!
Главарь ронинов перестал давить на древко и махнул ладонью, словно приглашал Цубаки к чему-то присоединиться.
– Синтай святилища Яматомори – это амулет на моём запястье. Заберите его!
Она со всей силы потянула за красную нить, разрывая узел, повязанный когда-то Юкио, и отдала монетку мужчине. Связь с ками, что в последние месяцы незримой нитью оплетала Цубаки, исчезла, оставляя после себя лишь пугающую пустоту.
– А вот это уже похоже на правду, – ухмыльнулся главарь, когда увидел обречённые лица мико и качающего головой каннуси. – Благодарю за содействие, но нам не нужны свидетели. Мы всё равно не сможем оставить вас в живых, так почему бы не разобраться со всем незамедлительно?
Он поднял лук и выстрелил, направляя оружие в сторону Цубаки. Перед ней в мгновение ока оказался Кэтору и отбил стрелу когтями, при этом обнажая клыки и угрожающе рыча. Но сила его иллюзий уже ослабла, поэтому остальные ронины перестали сражаться со змеями и с боевым кличем присоединились к предводителю.
Стрелы полетели одна за другой.
– Беги! – крикнул тануки, и тут же Цубаки услышала глухой стук – алое оперение виднелось с одной стороны груди Кэтору, а наконечник показался с другой.
– Нет!
– Да беги же, глупая! – прошептал он и подпрыгнул, сбивая очередную стрелу. – Я тебе не боевой пёс, долго не продержусь!
Кровь шумела в ушах Цубаки, и она кинулась назад, прикрывая голову. Кто-то из мико уже лежал в траве, истекая кровью, а кто-то ещё пытался спастись, убегая по гравиевым тропинкам, петляющим среди деревьев.
Дорогу Цубаки преградил ронин, держащий в руке ржавую катану, и в следующее мгновение что-то обжигающе-холодное пронзило тело акамэ. Она опустила непонимающий взгляд и увидела, как лезвие исчезло под алым бантом пояса её хакама, а на белой ткани косодэ безобразным цветком расползлась кровь.
В горле запершило от чего-то горячего и в то же время солёного, и Цубаки, потеряв опору, упала на колени. Вязкий туман окутал сознание, а нарастающая боль растеклась от живота во все стороны, из-за чего невозможно было сделать следующий вдох.
«Юкио… Хочу его увидеть», – пронеслось в голове, и она почувствовала, что стоит только закрыть глаза, как свет исчезнет навсегда, а ледяные клешни мрака утянут на дно, откуда уже не выбраться.
«Юкио…»
Цубаки прерывисто всхлипнула, опуская тяжёлую голову на укрытую сухими листьями землю, и сомкнула веки.
* * *
Над каменными ступенями загорелся маленький огонёк, от голубого света которого по чёрным стволам клёнов поплыли дрожащие тени. Он полыхнул в воздухе между двумя столбами ворот-торий и разошёлся в разные стороны, подобно треснувшему льду, открывая магический проход между святилищами.
Юкио ступил на землю Яматомори и медленно побрёл вперёд, всё ещё обдумывая произошедшее на встрече с верховным аякаси. Конечно, древний ёкай предложил сделку, на которую кицунэ незамедлительно согласился, ведь другой такой возможности могло и не представиться. Теперь оставалось лишь уговорить Цубаки поучаствовать в этом рискованном ритуале. Если всё получится, то она безболезненно освободится от дара богини Инари, и жертва Юкио не будет напрасной!
Следующий шаг заставил его вынырнуть из своих мыслей – нога не успела коснуться земли, как её отбросило назад, и хозяин святилища столкнулся с невидимой преградой. Он тряхнул головой и обернулся: обычно по обеим сторонам лестницы, ведущей к Яматомори, горели каменные фонари, освещая дорогу путникам, но сейчас гору окутывала тьма. Мрак заполнил пологий склон, а неглубокие лощины залил серый туман, тянущий свои бесформенные лапы к ториям.
Сведя брови к переносице, Юкио осторожно протянул руку – дальше он пройти не мог, словно изнутри кто-то поставил барьер против ками, но ведь на такое был способен лишь исключительно одарённый оммёдзи, да и для заклинания понадобился бы синтай. Приподняв подбородок, Юкио принюхался и учуял запах гари, доносившийся с вершины. Что-то произошло!
Он развёл руки в стороны и призвал лисий огонь: сотни языков голубого пламени загорелись за его спиной и на ладонях, а глаза полыхнули янтарём. Земля содрогнулась, когда магия кицунэ, который копил силы пять сотен лет и отрастил пять хвостов, устремилась к невидимому барьеру. Взрыв, подобный оглушительному бою небесных барабанов самого Райдэн-сама136, прозвучал над горой, и перепуганные птицы взлетели с крон чёрными тучами.
Барьер пал, словно состоял из тонкого стекла, и Юкио метнулся вперёд, преодолевая за один прыжок не меньше трёх кэн137. Дыхание перехватило от предчувствия беды, и хозяин святилища побежал ещё быстрее: холодный ветер засвистел в ушах, а полы длинного хаори разлетелись в стороны, напоминая чёрные крылья ворона-тэнгу.
У последних торий Юкио
