подобного не видела.
– Посмотри сюда, Кларисса, – резко обернулся к нам гном, пока его подручный оставался стоять чуть в стороне.
Он указывает на клетку напротив, я несколько замираю, не понимая, о чем идет речь. Свекровь испуганно отворачивается, чтобы не встретиться с ним взглядом. Она чувствует боль? Или это что-то другое заставляет её в испуге отводить взгляд? Что же это за чертовщина такая, раз даже графиня не знает, что с ней делать?
– Эта клетка, – он едва заметно махнул рукой в сторону раскуроченных прутьев, – разве она не напоминает тебе ничего?
– К чему эта болтовня?! – кричу на него. – Что вам от меня надо? Отпустите нас!
– Первое: ты моя собственность, зачем мне тебя отпускать? Я столько лет ждал, когда наконец-то смогу насладиться результатом своего эксперимента, что может показаться целой вечностью. Уже не говоря о том, сколько усилий ушло, чтобы сделать тебя полезной…
Он даже присвистнул и натужно вздохнул, обозначая размер своих забот.
– Что означает: была полезной? – настороженно переспросила.
Вместо ответа гном снова отвернулся в сторону противоположной клетки, раздосадовано почесал бороду.
– Знаешь ли ты, как размножаются великаны? – спросил он, все ещё не поворачиваясь в мою сторону. – Об этом ни у одной культуры нет сведений. Некоторые даже ошибочно считают, что великаны – это исключительно мужчины и женщин у них нет.
Он остановился, будто проверяя, слушают ли его, затем снова заговорил, все ближе подходя к большой клетке.
– Великаны – потрясающие создания. По одной из легенд Спаситель создал наш мир, но именно великаны сделали его таким живым, как мы видим его сейчас. Говорят, что даже сама жизнь появилась из-за них. Где жизнь там и смерть, именно поэтому у них столь пугающая аура. Большие как гора, вспыльчивые как голодная собака и смертоносные как чума, вот такими знает их народ. Я же всегда видел, что они больше, чем злодеи из сказок, но всё же и не создатели этого мира. Думаю, великаны больше похожи на лестных эльфов, благодаря своей связи с природой. Конечно же, сами эльфы никогда этого не признают, но сила жизни и смерти у них очень похожа. Тот, кто разрушает – может и созидать. Таково предназначение великанов. К счастью для меня, разрушающая сторона великанов куда более часто встречающееся явление.
Замолчал, самодовольно улыбаясь за время всего своего монолога. Его слова ничего нового для меня не открыли. Мне ли не знать – кто такие великаны?!
– Эй! – крикнула, выводя гнома из ступора. – Ты здесь свой злобный план рассказываешь, хватит зависать как улитка на потолке!
Гном немного растерянно моргнул и обернулся к нам, недовольно поджав и так тонкие губы. Копна его рыжих волос при этом упала ему на лицо, закрывая глаза. Буду считать, что его ненадежная укладка спасла меня от ещё одного смертоносного взгляда.
– Тебе некуда спешить, дитя, ты проведешь в этой камере остаток своей жизни, как и должна была изначально, – чуть поучительно и уверенно произнес он.
На эту фразу я только фыркнула и закатила глаза. Тоже мне, да нет такой клетки, что сможет меня удержать, кроме брака, вот там я конкретно так застряла.
– Вы явно не в себе, – выразительно произнесла полуживая, но такая же уверенная, как обычно свекровь. – Вам стоит нас немедленно отпустить, в ином случае все закончится очень плохо для вас.
Гном на ее слова отреагировал странно, сначала задумался, а затем громко засмеялся.
– Нежить меня поучает – смешно право, – сквозь смех проговорил он, затем перестал смеяться. – Если графу Зеленого огня нравится сжигать душу его матери, чтобы слушать ее бесполезное нытье – это его проблемы, я же не намерен терпеть подобное.
– Нытье? – взвизгнула графиня. – Он сказал нытье?!
Вопрос, судя по всему, направлялся мне, но я бы даже на границе жизни и смерти не рискнула ответить. Графиня дернулась вперед, опираясь на решетку моей клетки, тем самым поднимая себя с земли.
– Да как вы… ты смеешь, низкорослый таракан?! – взвизгнула, запнувшись некромантша, на что гном только закатил глаза и легонько махнул головой своему помощнику.
По его команде в темном углу появились красные горящие глаза, их становилось все больше и больше, пока я, застыв от ужаса, не знала что делать. Чувство, как они ползают по мне, раздирают кожу и поедают живьем, захватило с головой, как одно из самых жутких воспоминаний детства. Я просто смотрела, как целая река крыс полилась из темного угла, где они, конечно же, никак не помещались, и бросилась не на меня, а на некромантшу. Раненная, пускай и давно мертвая графиня такого не ожидала, ибо в это время безрезультатно пыталась привести в чувство меня. Она не кричала, когда отдирала от себя крысу за крысой, вместе с одеждой и плотью. В какой-то момент всю ее худощавую фигуру покрыли крысы, но она все равно тянется ко мне рукой. Но я вижу не ее, а малышку Сью, Сабину, Марка и даже Отто – всех моих друзей, что значили для меня так много. Они были моей семьей, настоящей, ещё одной, которую у меня забрали. Графиня тоже моя семья в каком-то смысле, она много значит для Игната, значит и для меня тоже. К тому же у моей дочки должна быть бабушка, но я точно думала не о дочери, когда, схватив ее за руку, обняла через прутья клетки и высвободила то, что всегда было во мне – смерть. Темная аура заполонила все вокруг всего на несколько секунд, но этого хватило, чтобы крысы просто исчезли, а живот взорвался болью. Стоило ауре исчезнуть, как мы с графиней упали на пол, разделённые только решеткой. Боль нарастает, я купаюсь в ней, но мне ее мало, я бы хотела забрать ее всю. Скручиваюсь в клубочек, поджав ноги к животу и еле дышу.
– Клара, зачем?! Зачем ты это сделала?! – закричала свекровь в истерике, пытаясь ко мне дотянуться. – Это же опасно! Я все равно мертвая, зачем было меня спасать?!
Она все кричала, в бессильной злобе, не понимая, что я спасла нее. Если бы я тогда была сильнее, если бы их спасла… Эти слова возникали в моих мыслях, когда стихал шум. Нет ничего больнее в жизни, чем сожаление, которое стоило жизни любимому человеку. Я ведь могла попытаться, сделать хоть что-то, но я просто стояла и
