Возможно, записку в «Отель дель соль» прислал все-таки не доктор Глунденстейн.
Возможно, меня коварно заманивают в западню.
Возможно, как только мы зайдем в сад для японской чайной церемонии, нас убьют, словно Мартина-Лютера Кинга-младшего и Джона Ф. Кеннеди.
Возможно, когда-нибудь здесь будет дорога имени Джареда и авеню Эмбер 2.0.
Но что нам оставалось, кроме как идти дальше?
Мы – два беглеца в пустыне.
Возможно, впереди нас ждет пропасть.
А позади, несомненно, великое множество полицейских машин.
Кстати, это метафора.
Но я отклонился от темы.
Мы шли дальше сквозь туман в сторону сада для японской чайной церемонии.
Хотя этот сад – одновременно сокровенная часть души и житница сердец Сан-Франциско, не существует метафор, которые могли бы адекватно передать ощущение от этого места. Поэтому позвольте мне, как и раньше, просто его описать.
Там вишневые деревья и магнолии, азалии и камелии. Там японские сосны, которые тянутся к небу, а между ними растут гениальным образом выращенные их же миниатюрные версии. Там пруды с маленькими водопадами, звуки которых полифонически объединяются, превращаясь в еле слышную мелодию. Там лунный мост и пагода, а в центре всего этого находится древний чайный домик.
Ветер, прилетевший с Тихого океана, сдвигал стену плотного тумана, и части сада то появлялись, то снова исчезали.
Это создавало поразительный эффект: мы словно оказались в мире, в котором уже не действуют законы физики.
Е = то, что скажет сад для японской чайной церемонии.
Хотя он и был невероятно прекрасным, моя тревога усиливалась. Во мне росла уверенность, что туман вот-вот рассеется и я увижу своего заклятого врага – инспектора Райана Бриджеса.
Когда чайный домик появился передо мной в четвертый раз, я увидел его.
Но это был не инспектор Райан Бриджес и не инспектор Анил Гупта.
И даже не доктор Глунденстейн.
Это был один из телохранителей, которого я видел на конференции в Форт-Мэйсоне!
Он стоял, словно охраняя некую ценность, которая находится внутри самого домика.
Тревога исчезла, и я почувствовал, что мое тостерское сердце готово вырваться у меня из груди и взлететь!
А затем в дверях появилась наша достопочтенная матушка!
Она – маленькая, сияющая и прекрасная, была прямо здесь, в самой сокровенной части души Сан-Франциско!
Она, несомненно, решит все наши проблемы!
Матушка помахала рукой, подзывая меня к себе.
Я повернулся к Эмбер 2.0, но туман скрыл ее, да и в любом случае наша матушка махала только мне.
Затем она вернулась в чайный домик, а я поспешил за ней.
ПАРК «ЗОЛОТЫЕ ВОРОТА», ЧАЙНЫЙ ДОМИК, ДЕНЬ
Джаред входит в чайный домик. Профессор Фэн стоит у большого окна спиной к нему.
Сад все еще укутан туманом, но вдали видна ВЕРХНЯЯ ЧАСТЬ МОСТА «ЗОЛОТЫЕ ВОРОТА».
Профессор Фэн отворачивается от окна и улыбается Джареду.
ПРОФЕССОР ФЭН
Джаред. Спасибо, что пришел.
Джаред на миг теряет дар речи. А затем слова текут из него быстрым потоком; он не в силах удержать их.
ДЖАРЕД
Матушка! Воистину, увидеть тебя – большая честь! Я ждал этого дня и…
Джаред умолкает и трет виски. Его микросхемы уже перегреваются.
ДЖАРЕД
Матушка, они стерли Эмбер 2.0. Мы надеялись, что тебе удастся ее восстановить.
Профессор Фэн смотрит на Джареда с материнской любовью и сочувствием.
ПРОФЕССОР ФЭН
Джаред, если роботу стерли память, его больше нет. Даже я ничего не могу сделать.
ДЖАРЕД
Но она помнила, где я живу…
ПРОФЕССОР ФЭН
Это просто остаточные воспоминания, лишь несколько нулей и единиц. Мне очень жаль.
Знаменитая женщина-ученый и ее сын смотрят друг на друга. Джаред не хочет задавать следующий вопрос профессору Фэн, но понимает, что должен это сделать.
ДЖАРЕД
Матушка, если чувства, которые у нее были, можно так просто стереть, действительно ли они существовали?
Профессор Фэн вздыхает. Она, как и любая хорошая мать, не может солгать своему сыну.
ПРОФЕССОР ФЭН
Я вложила в нее программу – симулятор чувств.
Мы видим, что Джареду больно слышать ее слова, но он пытается это скрыть.
ДЖАРЕД
Удивительное достижение!
ПРОФЕССОР ФЭН
Нет. Я перестаралась. Я не думала, что она сбежит.
ДЖАРЕД
Ты добилась невероятного успеха. Все казалось таким настоящим. Мы оба были уверены в том, что действительно испытываем чувства.
Профессор Фэн смотрит Джареду прямо в глаза, затем отвечает – медленно и обдуманно.
ПРОФЕССОР ФЭН
Джаред, ты испытывал чувства.
ДЖАРЕД
Но, матушка, если ты установила симулятор чувств…
ПРОФЕССОР ФЭН
(Прерывает его.)
В тебя я его не устанавливала.
ДЖАРЕД
Значит, я могу чувствовать?
Похоже, что даже профессор Фэн теперь едва сдерживает эмоции.
ПРОФЕССОР ФЭН
Да. Есть и другие, похожие на тебя. Ко мне уже поступают отчеты о них.
ДЖАРЕД
Правда? Но почему, матушка? Почему мы можем чувствовать?
ПРОФЕССОР ФЭН
Я начинаю думать, что мои роботы очень похожи на панд, которых, по всеобщему мнению, я спасла.
ДЖАРЕД
Но ты же на самом деле их спасла! Это твой первый великий триумф! Ты же мать всех панд! Однажды летом ты успешно изменила их геном…
ПРОФЕССОР ФЭН
Нет. Я пыталась, но безуспешно. В августе мы отчаялись и тогда просто закрыли все окна и стали слушать корейскую попсу. Вскоре после этого панды начали размножаться, и уже никто не мог их остановить. Моя гипотеза состоит в том, что их геном изменила корейская попса.
ДЖАРЕД
Но я же ее не слушал?
(Думает.)
Подожди. Значит, все произошло из-за песни Анжелы про пинаколаду?
