К сожалению, перед уважаемым профессором Фэн выступали другие докладчики. Их, кажется, упорядочивали в порядке возрастания их чудовищности. Темы докладов были следующие:
/Повышение эффективности роботов.
/Минимальное время пребывания в режиме ожидания, необходимое для роботов.
/Предотвращение революции роботов.
/Снижение издержек при кремации роботов.
Мне хотелось заткнуть уши Эмбер 2.0, но я не мог это сделать. Ведь тогда бы мы выделились еще больше, а мы и так были двумя туристами среди 20 000 ученых. Возможно, Эмбер 2.0 было даже полезно послушать эти доклады. Мне казалось, что она неправильно оценивает опасность, которую представляют для нас люди. По моему мнению, она слишком уж энергично скандировала «роботов на костер».
В ангаре ненадолго воцарилась тишина, когда на сцене наконец-то появилась наша матушка. Слева и справа от нее шли два высоких охранника, по сравнению с которыми она казалась крошечной, словно ребенок, но ее коллеги-ученые тем не менее встали и устроили ей овацию. Они понимали, что это честь для них – услышать речь профессора Дианы Фэн из Национального университета Чэнду, а какой у нее рост – не важно!
Когда наша матушка подошла к микрофону, ее изображение появилось на развешанных по ангару огромных экранах. На ней был модный черный костюм, и она выглядела блестяще! Казалось, что после нашего выпускного на заводе «Юнайтед фабрикейшн» она стала еще моложе и мудрее!
Я уже говорил, что профессор Диана Фэн из Национального университета Чэнду – наша матушка?
Да, говорил.
При мысли об этом мои микросхемы перегреваются.
Я посмотрел на Эмбер 2.0 и увидел, что она рыдает.
Рыдает!
Включай мое сердце на «пять», Эмбер 2.0 рыдала!
Рыдание прозрачно намекает на то, что Эмбер 2.0 испытала какие-то сильные чувства! А если Эмбер 2.0 испытала сильные чувства, которые заставили ее рыдать, то, возможно, когда-нибудь она испытает другие сильные чувства, благодаря которым она снова влюбится в меня! Наша матушка еще даже не заговорила, но ситуация уже начала налаживаться!
Когда аплодисменты наконец смолкли, наша матушка сказала, что очень рада возможности присутствовать на симпозиуме. Это было самое мудрое и чудесное вступление, которое я когда-либо слышал!
Но у Эмбер 2.0 слова матушки вызвали слишком сильные переживания, и она зарыдала еще громче. Раздраженные плачем ученые повернулись к ней, чтобы возмущенно на нее зашикать, и возникший шум привлек внимание охранника. Он сравнил Эмбер 2.0 с картинкой на экране своего портативного устройства, и его глаза округлились. Затем охранник направился к нам. Я схватил Эмбер 2.0 за руку и потащил ее прочь. Поначалу она не хотела уходить, но все поняла, заметив приближавшихся к нам охранников.
К счастью, охранники были людьми, а не роботами, поэтому мы перехитрили их с помощью логики и выскользнули из бокового выхода, а затем растворились в толпе протестующих.
Роботов на костер!
Роботов на костер!
Роботов на костер!
Протиснувшись сквозь толпу, мы с Эмбер 2.0 побежали в «Отель дель соль».
Мы вырвались из Форт-Мэйсона и тем самым избежали страшной опасности!
К сожалению, при этом мы также убежали от нашей чудесной матушки и нашей мечты.
Мы задыхались от недостатка воздуха и надежды.
Мы были дефектным тостером и чайником без каких-либо планов на будущее.
И по городу бродил злой ремонтник, который мечтал нас выследить.
Когда мы открыли дверь нашего номера, меня переполняли негативные эмоции.
Кто теперь спасет нас, беглецов, и наши сердца, которые учатся чувствовать?
Но вдруг мы увидели записку, которую кто-то подсунул под нашу дверь. В записке было сказано:
Сад для японской чайной церемонии. Парк «Золотые ворота». 15:00.
Записка была без подписи, и ее напечатали на машинке; следовательно, ее мог прислать кто угодно. И под «кто угодно» я, разумеется, имею в виду моего заклятого врага, инспектора Райана Бриджеса из Бюро роботехники Анн-Арбора. Отныне я не буду его недооценивать!
И все-таки инспектор не из тех людей, которые воспользовались бы пишущей машинкой. Более того, если эту ловушку подготовил он, то он ни за что не установил бы ее в столь изысканном месте, как сад для японской церемонии – он, скорее, выбрал бы дешевое кафе или мастерскую, где меняют шины. Разумеется, записку мог прислать Анил Гупта, но он, как всегда, был абсолютно неизвестным фактором.
Кроме того, я догадывался, от кого эта записка. Хотя она и не была подписана (вполне в стиле вымышленного, но крайне опытного британского шпиона), ее, скорее всего, прислал мой старый друг – доктор Глунденстейн! Должно быть, он увидел нас в новостях, и наша история так его тронула, что он приехал в Сан-Франциско, чтобы помочь нам. Именно он мог назначить встречу в саду для японской чайной церемонии, особенно если полагал, что там продают японский скотч. Я понятия не имел, как он нашел нас в «Отеле дель соль», но, поскольку доктор Глунденстейн был специалистом по людям, он разбирался в научных методах гораздо лучше, чем большинство представителей его вида!
Мы с Эмбер 2.0 не могли использовать наши штрихкоды, чтобы вызвать убера, поэтому нам пришлось идти в парк «Золотые ворота» пешком. Мы отправились туда, даже не потрудившись снять туристическую маскировку. Пока мы стремительно пересекали район под названием «Внутренний закат», сгустился туман, и в нем ничего не было видно уже на расстоянии вытянутой руки!
«Внутренний закат»!
Я не могу!
* * *
Сад для японской чайной церемонии в парке «Золотые ворота» Сан-Франциско – это что-то вроде самой сокровенной части человеческой души.
То есть нечто прекрасное, находящееся в глубине чего-то другого, тоже прекрасного.
Воистину, этот парк – житница сердец Сан-Франциско!
Вот это предвестие!
Я не могу!
Кстати, чтобы соблюсти географическую точность, скажу, что сад для японской чайной церемонии расположен между дорогой Мартина-Лютера Кинга-младшего и дорогой Джона Ф. Кеннеди.
Оба были смелыми героями и испытывали глубокие чувства, и за это другие люди их убили.
Я надеялся, что это тоже не было предвестием!
Но я отклонился от темы. Пока мы спешили по авеню Авраама Линкольна, туман сгустился еще больше, и я ощутил новое чувство. Остановившись рядом с разрушенным лодочным сараем у высохшего озера, я посмотрел на «Колесо чувств».
Оказалось, что я испытываю тревогу.
Возможно, причиной тому стал густой туман или слишком частые предвестия, но мне в голову вдруг пришла мысль о том, что я снова недооценил своего заклятого врага, инспектора Райана Бриджеса.
