домик, на окраине города, где можно было остановиться на отдых. Не хотели теснить массагетов. После боя в Киликийском ущелье, у них у самих: ни шатров, ни котлов…
В каменном доме раньше жил торговец. Хозяин удрал от войны, оставляя дом пустым. Просторный зал с очагом и грубой мебелью, пара комнат под кладовые, конюшня, небольшой садик – неплохая обстановка.
– Посмотрю, может снедь какая-нибудь завалялась, – сказала устало Томирис и направилась в одну из кладовых, где возвышалась куча корзин и стояли рядком большие глиняные кувшины.
Пронзительно взвизгнув, девушка отпрыгнула назад.
– Ты чего? – испугался Исмен, подскочив к ней.
– Там мышь!
– Ты боишься мышей? – рассмеялся он.
– Да, – чуть не заплакала она.
– Сейчас я ее…
Исмен шагнул вперед. Вдруг куча корзин зашевелилась. Явно – это не мышь, а кто-то намного крупнее. Исмен выхватил меч. Томирис, осмелев, тут же встала рядом с кинжалом.
– Вылезай! – приказал Исмен притаившемуся врагу.
Показалась светлая вихрастая голова, испуганные глаза…
– Софит! – разом воскликнули Исмен и Томирис.
– Я. А, это – вы, – глупо хлопал он глазами и так же глупо улыбался.
– Ты что тут делаешь? – первая спохватилась Томирис.
– Отец оставил… Я немного приболел…
Во дворе послышался тяжелый топот.
– Прячься! – Исмен накрыл его голову пустой корзиной.
В дом ворвались два кардака с окровавленными мечами.
– Эй! Этот дом занят. Подыщите себе другой для постоя, – встала на их пути Томирис.
– Мы ищем яванов, – ответил один из кардаков, шаря взглядом по углам. – Никто здесь не прячется?
– Если бы прятался, мы бы сами расправились, – заверил Исмен.
Кардаки убрались. Софит вылез из кучи корзин.
– Надо его вывести за город, – решил Исмен.
– Но как? – развела руками Томирис.
Как раз в это время Уархаг ввел во двор двух вьючных лошадей и принялся снимать мешки с общим добром. Томирис схватила один из мешков, извлекли персидский наряд: штаны с красивой вышивкой, высокие сапоги с загнутыми носами, пурпурный плащ.
– Все новое! – жалобно проскулил Уархаг. – Я себе купил. Одежда шерстяная, стоит дорого.
– Еще купишь, – возразил ему Исмен.
Софита переодели. Пришлось пожертвовать одной из вьючных лошадей. Пробрались к воротам. Повезло: выезд из города охраняли массагеты.
– Мы на разведку, – объяснил им Исмен.
Массагеты пропустили всадников. Отъехав подальше от города, Исмен и Томирис остановились.
– Сам доберешься до своих? – спросила Томирис.
– Доберусь, – кивнул Софит. – Я так вам благодарен…
– Ладно тебе, – оборвала его девушка. – Больше не попадай в такие передряги.
– Постараюсь. Я обязательно напишу поэму и посвящу ее тебе, прекрасная дочь Артемиды…
– Не начинай! – сердито предупредила его девушка, угрожающе кладя ладонь на рукоять кинжала.
На обратном пути услышали противное завывание труб и громкий бой барабанов. Гулкое эхо заметалось в горах. К городу подходили войска Дараявуша. В долину из расщелины Аманских ворот выливались ровные шеренги великолепных всадников на высоких конях, в блестящих шлемах с пышным плюмажем из перьев. Плащи, расшитые золотом и серебром. Мягкие чепраки с золотыми подвесками. Оружие сияло серебром драгоценными каменьями. После появилась белая высокая колесница, запряженная четверкой стройных коней. Сам правитель стоял в колеснице. Цилиндрическая тиара искрилась изумрудами. Черная борода завита мелкими колечками. Колесницу сопровождали вельможи верхом на стройных конях, в дорогих одеждах, сияя украшениями. Потом отборные копьеносцы, три тысячи личной охраны правителя. За ними втекли колонны бактрийских и согдийских всадников и остальное пешее войско, включая эллинских наемников с белыми круглыми щитами, в красных коротких туниках и таких же красных плащах.
Вновь завыли трубы, призывая всех к вниманию. Глашатай объявил, что правитель желает наградить героев.
– Ничего не понял, – удивился Колобуд. – Еще сражения не было, а уже награды раздают…
– Может, кто-то что-то и заслужил, – пожал плечами Фидар.
Они вчетвером: Колобуд, Исмен, Фидар и Томирис направились к месту, где встали тесным строем войска перед огромным желтым шатром правителя. Полог был приподнят. На возвышении, застеленном дорогим зеленым ковром, стоял высокий золоченый трон. Войско грохнуло боевой клич, когда появился Дараявуш в длинном желтом покрывале. Он уселся на трон, гордо воздев подбородок. Вельможи встали справа и слева от него полукругом. Двое слуг вынесли небольшой сундучок с бронзовой оковкой, открыли его. Дараявуш взглянул на содержимое и удовлетворенно кивнул.
Глашатай стал вызывать из строя воинов и командиров, рассказывал об их заслугах и вручал награды. Герои кланялись правителю, клялись в преданности и бескорыстном служении.
Церемония закончилась всеобщей молитвой и приношением жертв у алтаря с незатухающим огнем.
Войско разошлось. Ставили шатры. Разводили огонь. Медные, прокопченные до черноты, котлы забурлили над кострами. Виночерпии правителя угощали воинов вином: от щедрости кшатры, во славу Великой Персии.
Спитамен разыскал в толпе Фидара:
– Меня требует к себе Фарнабазан. Но он так же приказал, чтобы я явился с героями Галликарнаса. Следуйте за мной.
Их пригласили в шатер не столь роскошный, как у правителя, но и он вызывал восхищение. Под ногами толстые пестрые ковры. Над золотыми лампадками поднимался ароматный дымок. Резная походная мебель. Мягкие подушки. Фарнабазан встретил воинов обычным приветствием, пожелав покровительства Ахуры Мазды.
– Ты звал нас, мы пришли, – сказал Спитамен. – Приказывай.
– По повелению нашего великого правителя, мне доверена честь наградить вас за честную службу, – объяснил вельможа.
– Мы польщены за оказанную честь, – смутился Фидар. – Но откуда кшатра знает о нас?
– Из донесений Мемнона, – разъяснил Фарнабазан. – Кшатра Дараявуш очень высоко ценил Мемнона. После его смерти сильно переживал. Откуда теперь взять столь удачливого и мудрого стратега. – Вельможа горестно покачал головой. – Да. Так вот, ты, Фидар из дружественного племени массагетов за стойкость в сражении при Гранике и за героическую оборону Галикарнаса награждаешься кинжалом в золотых ножнах.
Фарнабаз протянул Фидару поднос с драгоценным оружием.
Фидар попытался скрыть изумление, принял дар и пылко произнес:
– Моя жизнь принадлежит великому правителю!
– Колобуд из племени массагетов, – продолжал вельможа.
– Но я же не из мас…
– Какая разница! – шикнул на него Фидар.
– За стойкость на поле битвы при Гранике и за героическую оборону Галикарнаса награждаешься золотым поясом.
Колобуд неуверенно, как обычно косолапя, подошел к вельможе и принял пояс.
– Жизнь моя принадлежит правителю Персии, – пробасил он.
– Исмен из племени массагетов. За спасение во время битвы при Гранике жизни сатрапа Фригии Геллиспонской и за героическую оборону Галикарнаса награждаешься, – Исмен чуть не упал в обморок, – мечом в серебряных ножнах.
Словно во сне, Исмен подошел к Фарнабазану. Его руки коснулись холодных ножен, покрытых тонкой восточной чеканкой.
– Моя жизнь принадлежит правителю! Мое сердце бьется за Персию, – пробубнил он, не отрывая взгляда от великолепного оружия.
Их угостили вином и отпустили. Когда друзья вышли из шатра, Исмен услышал рядом обиженный шепот Томирис:
– А
