где они теперь? Погибли все!
– А мне ты что прикажешь делать? Отправляться обратно в Сузы? – глухо спросил Дараявуш.
– Я знаю, как сражаются македоняне. Я могу их победить, – утверждал Харидем.
– Выходит, знаешь только ты. Мои отважные военачальники не знают. Я не знаю, Фарнабазан не знает, Бесс не знает.... Только ты – знаешь. Странные речи твои, эллин. А не зреет ли в твоей продажной душонке план измены? – сузил глаза кшатра.
– Как я могу…
Дараявуш подал знак. Телохранители вытолкнули на середину атравана, того, что задержали Исмен и Томирис. Один из стражников ударил плетью его по ногам, и атраван рухнул на колени.
– Узнаешь? – закричал Дараявуш.
– Кратер? – ахнул Харидем.
– Рассказывай, шакал, с чем тебя послал Искандер? – потребовал Дараявуш у пленника.
Атраван неразборчиво что-то пробурчал, еле разжимая распухшие от побоев губы.
– Громче!
Плеть просвистела в воздухе и прошлась по спине пленника, сдирая полоску кожи. На месте удара тут же образовался кровавый рубец. Но пленник мужественно снес боль. Сказал громче:
– Я пришел предложить Харидему золото и почетную должность в армии Македонии.
– Ты слышал? – взорвался Дараявуш.
– Я тебя не понимаю, – возмутился Харидем.
– Не извивайся ужом. Ты решил меня предать? Ох, какой подлый план! Решил переправиться на ту сторону гор с гоплитами и примкнуть к врагу?
– Все это – ложь! – пробовал защищаться Харидем.
Дарий указал на пояс. Телохранители схватили Харидема и обезоружили.
– Если ты меня убьешь, то лишишься страны, а после и головы, – пытался угрожать эллин. Но ему уже накинули пояс на шею и выволокли из шатра.
Повисла давящая тишина. Слышно было, как снаружи хрипел Харидем, пыхтели палачи, затягивая туже петлю на шее эллина … Упало грузное тело. Голова гулко стукнулась о камни…
– Я возглавлю войско, – очень тихо произнес Дараявуш. – Будем ждать Искандера здесь.
– А с пленником что делать? – спросил Фарнабазан. – Может, затравим его собаками? Веселое будет зрелище.
– Нет, – решительно возразил Дараявуш. – Это же – Кратер, один из командиров Искандера. Что толку нам его убивать? Лучше проведите его по лагерю, пусть он вдоволь полюбуется на наше войско. А после отпустите этого шакала. Он придет к Искандеру и расскажет, с кем этот недостойный слуга Ахримана вздумал меряться силами. Пусть страх и сомнения поселятся в его душе.
* * *
Проходили дни в ожидании, но армия противника все не появлялась. Из-за гор поступали противоречивые донесения. Нелегко приходилось разведчикам преодолевать кручи Амансккого хребта и отслеживать передвижения быстрой армии Искандера. Однажды пришло донесение, что Искандер выдвинулся на север и вскоре вступит в Аманские ворота. Войско тут же подняли по тревоге. Но к концу дня поступило другое донесение: передовые отряды видели на юге, возле Бейланского прохода. За ним следом еще одно: Искандер не покидал город Иссу.
Дараявуш начинал терять терпение, не понимая, почему Искандер медлит, почему не хочет встретиться с ним в открытом поле, честно, как подобает благородному кадаману? Что задумал сын Ахримана? Неужели испугался? Но и у персов стали возникать трудности. Огромную армию, что смог собрать Дараявуш, надо было кормить. Породистые лошади нуждались в хорошем фураже. Воинам надо давать мяса и хлеба вдоволь. В округе уже опустошили все поля. В самые Сохи цены на продукты взлетели до небес. Но самое неприятное: армия от безделья теряла дисциплину. Участились пьянки и драки. Воины одного народа вдруг вспоминали обиды, нанесенные другим народом. Никакие жестокие наказания не помогали прекратить вражду. А тут еще местные жители потянулись с жалобами. Их нагло грабили дезертиры. Дальше так продолжаться не могло. Правитель Персии, не смотря на уговоры стратегов: еще немного подождать, решил сам искать встречи с Искандером.
Арзам тут же получил приказ: идти на север вдоль отрогов Аманских гор, затем по Аманскому проходу, выйти в тыл македонской армии. Закрепиться и ждать подхода основного войска Великой Персии. Маневр показался Спитамену удачным. Таким действием они отрежут яванов от снабжения с севера. Он попросился в разведку вместе с отрядом сатрапа Киликии.
Преодолев долгий трудный путь, массагеты и тысяча кардаков Арзама беспрепятственно прошли сквозь узкое горное ущелье – почему-то македоняне не охраняли Аманские ворота – вышли к Иссе. Еще одна удача: лазутчики доложили, что Искандер покинул город и движется на юг. В Иссе оставил только слабых и больных.
– Захватим город! – заорал Арзам, бешено вращая налившимися кровью глазами. – Убивать без жалости всех яванов! Отрубать головы! Резать глотки! Вспарывать животы!
Его головорезы ворвались в Иссу и приступили к делу. Раненых выволакивали из домов, на центральную площадь и убивали без всякой жалости.
– Я не буду участвовать в этом скотстве, – с отвращением сказал сатрапу Киликии Спитамен, останавливая своих всадником у ворот города.
– Предатель! – кинул ему в лицо Арзам.
– Придержи язык! – взорвался предводитель массагетов. – Иначе самого сейчас оставлю без головы!
Перепалка чуть не переросла в схватку. Кардаки Арзами и всадники Спитамена готовы были сцепиться. Вовремя подошел отряд бактрийцев и встрял между ними. Командиром бактрийских всадников оказался знакомый по битве при Граннике, опальный сатрап Фригии Гелеспонтской, Арсит.
– Уймитесь! – приказал он. – Надо с врагом воевать, а вы друг на друга кидаетесь. Как же мы тогда победим? С чего затеяли свору?
– Он не хочет убивать яванов, – обвинял Спитамена Арзам.
– Его дело, – отрезал Арсит. – Велика честь – резать безоружных. И ты бы постыдился.
– Не учи меня, – рыкнул Арзам. – Я ненавижу яванов.
Враждующие стороны разошлись. Кардаки Арзама продолжили свое кровавое бесчинство. Массагеты решили встать лагерем за городом.
– Мои спасители, – узнал Арсит Фидара и Исмена. Печальная улыбка скользнула сквозь бороду. – Молю за вас Ахуру Мазду каждый день. Только зря вы старались, вытаскивая меня с поля боя. Все равно, после разгрома Искандера, Дараявуш предложит мне чашу с ядом или кинжал.
– Разве ты один виноват в разгроме у Граники? – удивился Фидар.
– Один я и остался, – усмехнулся невесело сатрап. – Остальные все пали героями в бою. Я один посмел выжить и теперь жду расплаты. Все меня обвиняют в том, что я не послушал Мемнона и не отступил, сжигая Фригию. Дараявуш еще как-то вначале благоволил ко мне. Понимал, что я бы не смог придать огню родную землю и бросить ее на растерзание врагу. Но после смерти Мемнона кшатра словно взбесился. Я оказался виноват во всех бедах.
– Может, обойдется, – предположил Фидар, хотя понимал, что Арсита никто не помилует. Если уж нашли, на кого свалить вину за позорное поражение, то ему и придется отвечать за всех.
– Что будет, то будет. На все воля Ахуры Мазды, – философски заметил Арсит.
Исмен с Томирис присмотрели неплохой
