мне ничего не дали.
Ему стало немного стыдно.
– Действительно, почему Томирис не наградили? Она сражалась наравне со всеми. Несправедливо! – воскликнул он.
– Это Персия, – объяснил Фидар. – Здесь женщинам не дозволено брать оружие в руки. Как же женщину могут перед воинами наградить за боевые подвиги?
– Тогда вы должны мне купить сладких лепешек и фруктов в меду, – потребовала рассерженная Томирис.
Вдруг к ним подошел полный и важный вельможа в сопровождении двух слуг, и с легким поклоном вежливости обратился к Томирис:
– О, юная красавица, правителю известно о твоей неженской храбрости. Ему рассказал о подвигах твоих сатрап Арсит, а еще часто о юной и храброй амазонке писал в донесениях Мемнон из осажденного Галикарнаса. За все твои подвиги правитель преподносит тебе вот это чудесное ожерелье.
Один из слуг протянул поднос, укрытый пурпурным платком. Вельможа сдернул платок. Томирис ахнула. Да и не только она. Все вокруг заворожено уставились на ряды золотых цепочек, переплетающихся между собой. К цепочкам крепились подвесочки с драгоценными каменьями. Искусный ювелир, наверное, долго трудился над этим чудом, подбирал каждый камушек, подгонял каждое звено… Томирис несмело протянула руку, но тут же отдернула.
– Бери же, – засмеялся вельможа. – Ожерелье – твое. Бери и благодари за щедрость правителя, как он тебя возблагодарил за смелость.
Но девушка никак не решалась притронуться к украшению, до того оно было великолепное.
– Дозволь мне? – попросил Исмен. – Он очень осторожно взял ожерелье с подноса. Цепочки мелодично звякнули. Надел на шею Томирис.
– Чудесно смотрится, – покачал головой вельможа, цокая языком. – Тебе бы блистать при дворе среди красавиц гарема, а не воевать. – Он тяжело вздохнул. – Но нынче времена такие…Да…Времена неспокойные.
Вельможа удалился.
– Надо же, какой щедрый правитель, – обрадовался Уаргхаг. – Всех одарил. Никого не забыл.
– Правильно делает, – согласился Фидар, как-то не очень восторженно, – Знаешь зачем? Да чтобы мы завтра в бою костьми легли за него. Подарил нам безделушки в обмен на наши жизни.
– Ты непочтительно говоришь о правителе, которому только что клялся в верности! – возмутился Исмен.
– Знаю, что говорю, – резко оборвал его Фидар и помрачнел. – Думаешь, тебя назвали героем, подарили меч, и ты уже стал равным среди них, среди кадаманов из Персеполя? Ничуть! Все эти надутые персы считают нас варварами, низшими из людей. Думаешь, почему нам не вручали награды при всем войске? Позвали в шатер Фарнабазана и втихую всунули подачку. В их представлении мы стоим между рабами и вольными землепашцами. Рабами нас назвать нельзя – мы свободные. Но и после войны, когда наступят мирные дни, а большая армия станет не нужна, на нас будут смотреть, как на нищих бродяг и гнать отовсюду. При возможности спроси у Спитамена: как это бывает. Он уже как-то скитался по Персии голодный и босой.
– Но эллины… Я не видел, чтобы эллинские наемники бедствовали, – возразил Исмен.
– Так это – эллины. На побережье в Ионии и Лидиид живут, в основном, эллины. Они строят города. Их военный корпус содержится на деньги правителя. Не сравнивай себя с ними. Ты, хоть в золото оденься с ног до головы, но для них – останешься варваром, низшим существом.
Исмену стало как-то не по себе. Он помрачнел и протянул подарок правителя Уаргхагу.
– Сколько на этот меч можно ячменя для лошадей обменять?
Тот недовольно покачал головой.
– Спрячу-ка я его поглубже в мешок. Вернемся в родные горы, подаришь меч отцу Бирагу, – нашел лекарь отличное решение.
– Вот это – правильно! – похвалил его Фидар. – И мой кинжал спрячь.
– А мне плевать, за кого меня считают, – пробасил Колобуд. – Пусть только взглянет кто на меня косо, я покажу им – варваров. На, Уаргхаг, мой пояс, обменяй его на хорошую лошадь.
– Как скажешь…
– А я буду носить ожерелье, – фыркнула Томирис. – Мне оно нравится. И чего вы раскисли? Война только началась. До мирных дней состариться успеете.
* * *
Репейник поднял лай во дворе. Исмен откинул плащ, которым укрывался. Осенние ночи становились прохладными. Вот и сейчас было темно и холодно. Фидар выругался, встал, прошлепал босыми ногами к выходу.
– Кто там? – крикнул он.
– Посыльный от Спитамена, – послышался ответ.
Фидар вышел во двор, вскоре вернулся.
– Началось? – сонно спросил его Колобуд, потягиваясь, похрустывая суставами.
– Да, – подтвердил Фидар. – Поднимайтесь. Выступаем с разведкой. Массагеты уже на марше.
Несмотря на раннее утро, еще даже солнце не встало, только самые верхушки гор едва вспыхнули золотом, а стан персидской армии уже бурлил, как котелок над жаркими углями. Копьеносцы строились и уходили длинными колонами по южной дороге. Носились вестовые. Слуги готовили коней для всадников: спину и бока укрывали защитой из толстой кожи. Спереди вешали нагрудники с металлическими щитками.
– Они не только сами в броне, еще и лошадей берегут, – подметил Исмен.
– Такая защита хороша для короткого боя. Лошади выдохнутся быстро. А если враг вздумает отойти, в такой броне не угонишься за легким всадником, – сказал Фидар.
Присоединились к массагетам, когда те переправлялись через быструю горную реку. Поток по самое брюхо лошадям. Холодная вода тут же набралась в сапоги.
Небо светлело, и скалы начали приобретать четкие очертания. На другом берегу Фидар остановился, внимательно оглядел камни у кромки воды.
– Ты почему задержался? – вернулся Исмен.
– Смотри, – он указал на валун. – Видишь отметины?
– Как будто три ровные борозды, – заметил Исмен. – Сделали зубилом.
– Похоже, македоняне проходили здесь и пометили брод. Хорошо подготовились.
Слева начинались горные откосы. Отряд массагетов поднялся на крутой склон.
– Стоим здесь, – приказал Спитамен.
За спиной возвышался неприступный горный хребет. Внизу лежала неширокая долина, рассекаемая быстрой рекой. Истоки реки терялись в теснине с отвесными стенами, а устье разливалось широким потоком и впадало в море. У самого горизонта призрачно поблескивала голубая гладь Исского залива.
– Дараявуш сразится с Искандером здесь? – удивился Фидар. – Но место узкое. Где он развернет армию?
– Сам не пойму, – пожал плечами Спитамен.
– Мы будем в резерве? – недовольно спросил Фидар.
– Вроде того, – зло кивнул Спитамен.
– Чем ты прогневил Дараявуша? Другие будут сражаться в первых рядах, а мы…
– Мы не персы, – сердито прервал его Спитамен. – Не бактрийцы и даже не согды. А возможно, правитель злится на меня, за то, что я не удержал Киликийские ворота. Так что будем торчать здесь, пока нам не позволят вступить в бой.
Стали подходить войска и занимать позиции перед рекой. Ближе к морю на правом фланге расположилась почти вся конница. В центре, по фронту выстроились эллины-наемники строгим вытянутым прямоугольником в восемь шеренг. На левом фланге, ближе к горам встала персидская пехота. Ближе к воде заняли позиции такабара,
