Книга Семь месяцев - Хулина Фальк

Она наклоняется вперед, задирает мою рубашку на животе, затем небрежно целует мою кожу. Я почти превращаюсь в лужу.

— Привет, — говорит она, прижимаясь губами прямо к моему животу. — Je t’aime, mon frère[26].

Не нужно быть гением, чтобы понять, что она только что сказала. Я думаю, все знают слова, обозначающие «я люблю тебя» по-французски. Предполагаю, что она разговаривает со своим братом.

— Я вижу, ты решила учить его французскому.

Брук поднимает голову и озорно хихикает.

— Папа сказал говорить по-французски, тогда мы сможем говорить о тебе, и ты не поймешь.

Конечно, он бы так и сказал. Звучит точь-в-точь как мой муж.

— Ты можешь сказать папе, что я была добра к своему брату? Тогда я получу своего кролика!

Почему у меня такое лёгкое предчувствие, что она в любом случае получит этого кролика? У Майлза есть особенность, которая делает его неспособным сказать Брук «нет» без стопроцентной гарантии.

— Конечно, я скажу ему. Ты уже выбрала имя?

Она кивает.

— Если это кролик-мальчик, я называю его мистер Пушистик-два. А если я получу девочку, я назову её… — она напевает, размышляя, её мозг работает усерднее, чем мой, пытавшийся разобраться в математике в старших классах. — Милли!

— Как твоя мамочка? — я поднимаю брови.

Брук забирается на кровать, её лицо нависает прямо над моим, когда она спрашивает:

— Ты знаешь мою маму?

— Да, я знала её.

— Она будет злиться, если я назову своего кролика её именем?

Я обнимаю Брук, притягивая её к себе для объятий. Она мгновенно обнимает меня в ответ, по крайней мере, настолько, насколько это получается, когда она по большей части лежит на мне сверху. Одна из моих рук зарывается в её волосы, осторожно расчесывая их пальцами.

— Я думаю, ей бы это понравилось, Бруки.

ГЛАВА 59

«Всегда будет следующая вершина» — The Climb by Miley Cyrus

Майлз

— Две гребаные кошки и кролик, — усмехается Колин, когда мы выходим из дома второго заводчика кошек.

Мы уже подобрали первую кошку и кролика Брук. Единственным домашним животным, которое у них осталось, была сиамская кошка. Оба раза я выбирал ту кошку, которая казалась довольно застенчивой. Но, честно говоря, они обе смотрели на меня своими огромными глазами, выглядя довольно мило.

— Эмори хотела кошку, — говорю я как ни в чем не бывало.

— Но у тебя две кошки. И грёбаный кролик, чувак.

— Брук хотела кролика. Кроме того, это карликовый кролик, — Эмори написала мне сообщение и сказала, что Брук так хочет завести кролика, что даже поговорила со своим братом.

Боже, как бы я хотел быть рядом в этот момент.

В любом случае, теперь я не могу появиться дома без кролика. Не имеет значения, подарю я ей его сейчас или через несколько недель.

— Да, это многое меняет, чувак, — он говорит это с сарказмом, я знаю. — Ты хороший отец.

Я смотрю на своего лучшего друга, готовый убить его.

— Как будто ты не поспешил бы завести Лили домашнее животное, если бы она попросила.

Колин похлопывает себя по спине, гордясь тем, что у него есть ответ для меня.

— Она не стала бы просить, потому что моя девушка слишком психически неуравновешенна, чтобы сохранить себе жизнь, не говоря уже о животном.

Должен ли я смеяться? Потому что я чувствую, что он пытается отнестись к ситуации легкомысленно, но это серьезно. Поэтому я не смеюсь, а моргаю. Пару раз.

— Я думал, ей стало лучше.

Колин вздыхает и прислоняется к моей машине, заглядывая через капот.

— У неё бывают «свои» дни. Лили больше не пытается покончить с собой, но это не значит, что всё остальное тоже покинуло её.

Это очевидно.

— Могу я спросить тебя о чем-то очень личном?

Колин прищуривается, глядя на меня, неуверенный в своем ответе. Он скажет «да», он всегда так делает.

— Зависит от обстоятельств. Если это что-то о моей девушке, то нет. Обо мне спрашивай сразу.

Колин так же скрытен во всём, что связано с Лили, как и ФБР. Никто не смог бы выбить из него ответ. Иногда мне даже кажется, что он скорее умрет, чем расскажет о том, что с ней происходит.

Он рассказывает Аарону гораздо больше, чем нам с Греем, но Аарон брат-близнец Лили, так что, возможно, именно поэтому. Или потому, что Колин и Аарон просто намного ближе к нему, чем мы с Греем. В любом случае, я уверен, что даже Аарону он никогда не рассказывает всей истории.

Честно говоря, я не уверен, хорошо это или плохо.

— Зачем ты это сделал? Ты с самого начала знал, что можешь потерять Лили в любой день. Так почему же ты сделал такой выбор?

Колин кивает мне, приглашая сесть в машину, вероятно, чтобы поговорить так, чтобы случайные незнакомцы не услышали нашего разговора. И вот я открываю дверцу заднего сиденья, ставлю переноску для кошек рядом с двумя другими животными и закрываю дверцу, затем сажусь спереди.

Как только мы оба усаживаемся, Колин пристально смотрит на меня.

— Если ты скажешь ей это, я убью тебя, Кинг.

Я поднимаю обе свои руки.

— Я бы не посмел.

Держу пари, она уже знает. Колин не умеет хранить секреты от Лили.

— Хорошо, — Колин быстро выдыхает, затем его взгляд немного смягчается, — в тот день, когда я впервые увидел её на арене, в меня словно ударили миллионы молний. Один только взгляд на нее что-то всколыхнул во мне. А потом она заплакала, и у меня возникло странное желание выяснить почему. Она разговаривала со мной не так, как я привык. Она не падала в обморок от моего существования и не просила у меня билеты на игру, ни нашу, ни Нью-йоркскую. Честно говоря, мне просто показалось, что она возненавидела меня с самого начала.

— Значит, если она ненавидела тебя…

— Ну, очевидно, она не испытывала ко мне ненависти. Я отличный парень. Я не способен вызвать ненависть.

— Позволю себе не согласиться.

Колин выводит меня из себя.

— Ну карочеееееееее, — говорит он, растягивая слово очень долго. — Я не собирался вмешиваться после того, как прочитал её записную книжку. Я был не в том положении, чтобы вмешиваться. Она хотела умереть, так кто я такой, чтобы останавливать её, верно? Даже если бы я кому-нибудь рассказал об этом, она всё равно нашла бы способ умереть. Так какой