дома я была погружена в сосредоточенное самокопание.
И самоанализ этот продолжается даже сейчас, по дороге в магазин.
С появления Клемента в моем торговом зале миновало всего-то четыре дня, а пережитые нами приключения просто в голове не укладываются.
Сколько километров преодолели пешком и на колесах! Я встречалась с людьми хорошими и кое-какими, ну очень плохими. Испытывала острые ощущения и горькие разочарования. Смеялась, конфузилась, плакала. Закатывала истерики и вновь собиралась с силами. Преодолевала стыд и находила поводы для гордости. Избавлялась от заблуждений и обретала мудрость при самых немыслимых обстоятельствах.
Два незнакомца. Одна невероятная команда.
Да разве это было напрасной тратой времени?
Ни в коем случае.
Пускай и по прошествии целого часа, но теперь-то я понимаю мысль, что пытался донести до меня Клемент. Мы не только собрали средства для Стерлинга, но я еще и заново обрела кое-что, пожалуй, поважнее денег — веру.
Странно, но когда я открываю магазин, меня уже не волнует пропущенная половина обеденного пика торговли. Не испытываю я никаких сожалений и об ускользнувшем из рук состоянии. И, кажется, мне совершенно наплевать и на Карла, и на Дэвида Стерлинга.
Впрочем, несмотря на столь позитивный настрой, кое-что меня все-таки да волнует.
За последние четыре дня Клемент сделал для меня больше, чем любой из моих партнеров за все годы наших отношений. Он защищал меня, направлял и ободрял. Заставлял задумываться над собственными недостатками, испытывал на прочность. Но, самое главное, он находился рядом, когда я действительно в нем нуждалась, — чего, увы, не могу сказать ни об одном другом мужчине в своей взрослой жизни.
И мысль о том, что он может исчезнуть так же внезапно, как и появился, ранит меня гораздо больше, чем я могла бы себе признаться.
И, кажется, я знаю почему.
В отсутствие отца — или брата — я пыталась заполнить пустоту не той любовью и не теми мужчинами. Твердые принципы независимости никогда не позволили бы мне признать это, но, по-видимому, я всегда хотела только одного: чтобы за мной кто-нибудь присматривал.
Но так ли уж это плохо? Разве не каждый хочет ощущать себя в безопасности, под чьей-то защитой?
Благодаря Клементу я осознала, чего мне недостает в жизни. Я обязана ему, и теперь мой черед сражаться за него.
Устроившись за прилавком с чашкой крепкого кофе, я нахожу в телефоне нужный контакт.
Через пять гудков Джульетта отвечает.
— Привет, Джульетта. Это Бет. Бет Бакстер.
— Приветики, Бет! Как там в чудесном мире книжек?
Джульетта вот уже несколько лет одна из моих лучших клиенток. Заглядывает ко мне два-три раза в месяц и неизменно уходит с охапкой книг. За годы знакомства мы сблизились и частенько болтаем за чаем, обсуждая различные книги и решая мировые проблемы.
Но сегодня меня интересует не мнение Джульетты о последнем романе Джоди Пиколт. Мне необходим ее профессиональный совет как психотерапевта.
После пары минут праздной болтовни я перехожу непосредственно к причине своего звонка.
Джульетта терпеливо выслушивает мои описания бредовых идей Клемента. Кое-какие его психологические особенности я обхожу стороной, главным образом по той причине, что попросту не знаю, как верно истолковывать сложную личность Клемента. Уже через несколько минут излияний мне становится очевидно, насколько же мне было необходимо поделиться с кем-нибудь своими тревогами. И вот наконец-то я это сделала.
— Так что ты думаешь, Джульетта?
— Честно? Насколько я могу судить, твои волнения небезосновательны. Хотя случай твоего приятеля и выходит за рамки моей специализации, но на основании твоего описания я все же с достаточной степенью уверенности могу заявить, что он страдает хроническим бредовым расстройством. При острой форме заболевания — а мне кажется, именно с ней мы и имеем дело — бредовые идеи больного становятся для него реальностью. Прямо как для тебя воспоминания об ужине прошлым вечером. В высшей степени вероятно, что твой друг искренне верит, будто он умирал в 1975-м.
— Ты меня успокоила. А то я уже начала и в своем рассудке сомневаться. Эти его рассказы, его поведение… Все это настолько убедительно, что мне даже не по себе.
— Если это послужит каким-то утешением, твое восприятие не является чем-то исключительным. Многие врачи, при всем своем профессионализме, испытывают схожие ощущения. И если только больной не утверждает, будто его похищали инопланетяне или, как в случае твоего друга, что он воскрес из мертвых, распознать некоторые бредовые идеи крайне затруднительно. Соответственно, лечить тоже нелегко.
— Так что же мне делать?
— Без всякого сомнения, ему необходимо посетить врача для предварительного диагноза, причем немедленно.
— Ох, вот в этом-то и проблема. Я уже намекала ему, что неплохо бы показаться психиатру.
— И это ему не понравилось?
— Точно. Категорически отказался, потому что уверен, что с ним все в порядке.
— Вполне обычное явление.
— Тогда, может, ты поговоришь с ним? Джульетта, если откажешься, я пойму. Просто я думаю, что на встречу, например, у меня в магазине уломать его мне удастся. В таком случае он не будет ощущать принуждения. Видишь ли, он не из тех людей, кого можно заставить сделать что-то против его воли.
— Бет, я даже не знаю. Нам такое не позволяется.
— Джульетта, пожалуйста. Меня беспокоит, что он вот-вот исчезнет и я никогда его больше не увижу. Сам-то он уверен, будто никакие врачи ему не требуются, поэтому мне приходится помогать ему вот так, исподволь.
Какое-то время моя подруга молчит. Наверняка перебирает варианты, насколько такое участие может выйти ей боком.
— Слушай, Бет. Твоя проблема, прямо скажем, загоняет меня в этический тупик, но ситуацию я всецело понимаю. Главным же обстоятельством является то, что твоему приятелю срочно необходима помощь. Однако поскольку он сам этого не осознает, возможно, у тебя получится пригласить меня к себе на чашечку кофе в пятницу, скажем, в час дня. И если по чистой случайности твой друг в это же время окажется у тебя, я вполне смогла бы поговорить с ним в неформальной обстановке.
— Ох, Джульетта, спасибо тебе огромное. Ты даже не представляешь, как ты меня выручаешь.
— Да не за что, только обещай, что тем временем будешь продолжать уговаривать его показаться врачу. Я специалист другого профиля и могу дать лишь стороннее заключение. Возможно, еще помогу связаться с профессионалом. Но ему действительно необходима психиатрическая помощь, Бет. Понимаешь?
— Еще как!
— Тогда договорились. Значит, в пятницу в час я у тебя в магазине.
Джульетта вешает трубку, и я позволяю себе вздох облегчения. Маленький шажок, но в верном направлении.
Теперь мне только и остается, что определиться, когда лучше поставить
