том заканчиваю февралем, а не октябрем 1917 года? А потому, что настоящая история Киева, в отличие от СССР, не имеет такой даты – 25 (7 ноября)! В Киеве, как и по всей нашей стране – Украине, – ничего не произошло. А «штурм Зимнего» вообще для всей Российской республики, пришедшей на смену империи, прошел незамеченным. История моего родного Города ХХ столетия начинается с 9 березоля 1917 года… Почему – узнаете в моей новой книге.
Как получилось, что в феврале 1917 года 300-летняя монархия не просто пала, а рухнула в считанные дни? Столетия могущества и процветания – и агония за несколько дней. Почему это произошло? И какие уроки преподает живущим в ХХI столетии история потери власти домом Романовых?
Итак, чуть боолее чем 100 лет назад рухнула монархия Романовых. Я в своих первых двух книгах «Истории Киева» осветил немало положительного, сделанного Романовыми для империи, куда входила и Украина. Тут уместно всё же говорить не об иронии истории, а о гримасе или даже оскале исторического процесса! Сопоставьте: столетия могущества и процветания и непостижимого роста территории до 1/6 земной суши – и полный распад за два-три дня. Почему это произошло и куда подевались многочисленные защитники престола – аристократические семейства, дворянство, генералы, адмиралы, министры, жандармы, купечество, монархисты наконец?
Не разобравшись с этим, мы рискуем в очередной раз что называется «вляпаться в историю». И ладно уж с Россией, которая уже десятилетие своей внутренней, а еще более, внешней политикой стремится к печальному (но будем надеяться, что этого не произойдет), даже трагическому концу. Давно доказано, что история повторяется, потому что никто из нее не делает выводов. А ведь так хочется наконец научиться действовать на опережение, не повторять ошибок, избежать ненужных жертв. Попытаемся проанализировать события 100-летней давности с современными и выделить основные уроки февраля 1917 года. Это очень важно, потому что в интернете, особенно в Фейсбуке, где я провожу немало времени, немало страшилок «третьего майдана», «кровавых расправ» и «штурмов»… Такой вывод или, скажем осторожней, такую гипотезу, идущую вразрез с мнениями, принятыми в исторической литературе, следовало бы подкрепить «внешними» фактами, возможно, влияниями – прямыми и опосредованными.
Согласно Дюркгейму, аномия – это состояние общества, в котором происходят разложение, дезинтеграция и распад определенной системы устоявшихся ценностей и норм, ранее поддерживавшей традиционный общественный порядок, по причине ее несоответствия новым, сформулированным и принятым государством, идеалам. Итак, запутавшись в оттенках красно-коричневого, забыли, что есть также белое и черное, есть добро и зло, есть захватническая война и война освободительная. Имеет право человек на свое мнение о войне? Не о войне Алой и Белой Розы, не о 2-й Пунической, а о сегодняшней, на которой каждый божий день гибнут люди? Конечно! Давайте обсудим весь спектр! Ну? «Война – хорошо»? «Не слишком хорошо, но пусть будет»? «Так себе войнушка! Шарахнуть надо! Весь мир в труху»! – какое разнообразие мнений о войне?! А об оккупации чужих территорий? Будем спорить, хорошо ли красть? Давайте! Я только серебряные ложечки спрячу и сумку с кошельком в руки возьму, а то вдруг ваше мнение о воровстве совпадет с образом действий?
Но поверь мне, читатель, существует и подлинный революционный процесс. В том-то и ужас, что да! К сожалению, чаще всего более или менее кровавый! История учит: как ни мерзка предреволюционная бюрократия, гораздо омерзительнее бюрократия послереволюционная. Просто до поры до времени она скрыта за артистичным авангардом революции, в которую с удовольствием играем мы все. Потом, когда перформансы и массовка сольются с лужами крови, все станет ясно, но будет уже поздно.
«Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд», – это строка Бориса Пастернака, написанная им, правда, задолго до революционных событий 1917 года и по другому поводу, создает не только должный эмоциональный фон для моих размышлений, но и заставляет серьезно углубиться в те драматические события, без чего было бы невозможным определить основные ошибки и просчеты тогдашнего политикума, а значит извлечь уроки для нашего сегодняшнего бытия, особенно для Украины.
Урок 1. Если ввязываешься в войну – обязан побеждать. Другими словами, не уверен в победе, не начинай! Потому что военных поражений власти народ не прощает. слабление страны в результате внешних событий почти всегда приводит к резкому обострению накопившихся внутренних проблем. Вспомним, к февралю 1917 года российские войска оставили территорию с населением в 25 миллионов. Уже не выдерживала нагрузок экономика – производство составляло чуть более 44 % от довоенного уровня, покупательная способность рубля упала до 27 копеек и т. д. Проигранная война очень часто приводит к внутреннему распаду. Не случайно же после Первой мировой войны распались четыре из шести воевавших империй – Российская, Германская, Австро-Венгерская, Османская – все, проигравшие в той войне.
Урок 2. Власти не прощают слабости. Впрочем, мировая история знает примеры, когда власть выдерживала и не такие нагрузки, как монархия Романовых в 1917 году, значительно большие, и оставалась на «плаву». Известны долгие периоды удивительного терпения низов, измученных гнетом и нуждой, – и ничего, обходилось без революций. Как писал гениальный мыслитель того времени Василий Розанов: «…революции происходят не тогда, когда народу тяжело. Тогда он молится».
Потому что для революции, учил известный социолог Питирим Сорокин, мало одних только подавленных базовых инстинктов (пищеварительный, самосохранения и т. д.), необходима еще дезорганизация власти, ее слабость. Пока власть еще внушает доверие, уважение или страх – она держится, несмотря на все свои грехи и промахи.
Власти простят всё или почти всё, единственно чего ей не простят и не забудут – это слабости. Этого не простили в феврале 1917 года, этого не простят и сегодня! 100 лет назад общество получило достаточно сигналов дезорганизации власти. К примеру, так называемая «министерская чехарда». Это когда в военное время правительства менялись с умопомрачительной частотой.
Так, за 30 месяцев войны – с лета 1915 года – у власти сменились четыре председателя Совета министров, шесть министров внутренних дел (в среднем – по 2,5–3 месяца), четыре военных министра. И это в годы войны (в среднем – 4,5 месяца), три министра иностранных дел и тому подобное.
В России тогда при назначении нового министра устраивались пари или тотализатор на срок его пребывания у власти. За это правительство в народе называли «кувырк-коллегией». В современной истории подобный правительственный калейдоскоп, пожалуй, не имеет аналогов, разве что в Украине, где за четверть века Независимости сменилось 16 премьер-министров и 18 правительств.
А слабость лидера – это сигнал к активизации придворных группировок, конкурирующих между собой, усилению оппозиции и недовольства масс.
Обратимся еще раз к Питириму Сорокину, который утверждал, что история терпит хищнические,
