– И если кроме слов у болтливого мальчика с богатым воображением ничего за душой не имеется, то мы поможем его душе освободиться от глупого тела. Когда ты просил у своего высшего заступника всего и сразу, вряд ли имел в виду неприятности, верно, малец?
Ушкурники повеселели. Первый шок прошел. Они были сильны, перед ними – мальчишка. Фантазер. Только очень уж наглый. До дрожи в коленках.
– Что ты делаешь? – толкнул меня в бок чугунный локоть Селиверста. – Если просто тянешь время до подхода главных сил, то, уверяю тебя, ты выбрал не тот путь. Разозлишь – ушкурники высадятся и живьем зажарят. Урван уже воспринял тебя как личного обидчика. Извинись. Может, пронесет.
– Пусть лучше его пронесет. – Я повысил голос, чтобы слышали все: – Хотите увидеть, как выглядит волк-недоделок, перехваченный нами по дороге в Священный лес?
Воцарившаяся тишина напомнила, что молчание – знак согласия. Я метнулся назад, в темноту.
– Тома! – шепнул в кусты. – Где Пиявка?
– Вот!
Сначала на меня бросилась костлявая молочно-белая тушка и обслюнявила, где только можно, потом в руке почувствовался переданный мне ремешок.
– Рядом! – скомандовал я, одергивая поводок.
– Если нужны еще волки, зови! – донесся шепот Томы.
Ага, Юлиан снова готов вернуться в прошлое. Это хорошо. Полностью перевоплощенный человолк, который понимает команды и выполняет то, что может понадобиться, произведет большее впечатление. Но начнем с малого.
– Хотите быть вот такими? – вопросил я в сторону реки.
Наши две фигуры вплыли в освещенный круг костра. Давно почуявшая мясо Пиявка, увидев его перед собой, не выдержала. Меня потащило, как я ни упирался. Четырехногое создание пробуксировало меня к мясу, раздалось утробное чавканье. Используя передние конечности лишь в качестве направляющих, человолчица рвала мясо клыками, прижимая локтем или коленом к земле. Она скулила от жара, но не могла остановиться. Вроде бы не голодала, но вегетарианская диета ее доконала. Пиявка, что называется, дорвалась. Со стороны это смотрелось страшнее пиршества гиен.
Собственно, что мне и требовалось.
– Вот ваше будущее, любуйтесь, – бросил я во тьму.
Стоя у огня, я не видел ничего, кроме жрущей самки, которая от души наслаждалась процессом.
Река молчала. Поводок с неодолимой силой поволок меня к воде, по пути Пиявка довольно рыгнула, ее морда опустилась между локтей, и шумное лакание, наверняка, слышали даже на корабле.
– Что нам какая-то тварь больная, – принеслось с реки. – Юродивые и у нас бывают.
– Прямо вот такие? – Я специально пнул Пиявку, чтобы больше двигалась. Шоу должно продолжаться.
Только в движении человолк внушает ужас, когда видна разница между ним и нами.
Пиявка обидчиво обернулась, но не рискнула грыкнуть и оскалиться на нового вожака.
– Ррр? – мурлыкнула она удивленно.
«Чего изволите, господин? Не понимаю».
– Ррр! – потянул я ее поводком вверх, на задние лапы.
Ошейник срезал дыхание, впиваясь в шею и задирая кожу под самые скулы. Хрип-кашель взорвал ночь, но стоять на ногах Пиявка отказывалась. Она извивалась ужом, складывалась и завязывалась в узел червем, прыгала кузнечиком. Даже огрызалась. Пожалев, я опустил ее.
И какую же свинью подложило мне помилованное существо? Оно упало в позу покорности задом кверху, распластавшись по земле передом. Хорошо, что самочка была тощая, как швабра, и в набедренной повязке. С реки не видно, он это или она.
– Не верите, что когда-то это недоразумение было воином? – Мощный пинок каблуком в ляжку оказался болезненным и разрушительным для совсем не боевой стойки человолчицы. Пиявку перекувырнуло и заставило вновь стать чем-то страшным. – Проверьте. Идите сюда, люди-волки. Попробуйте сладить с этим волкочеловеком. Узнаете, был он в прошлой жизни больным или бойцом. Только теперь это наш боец. Навсегда. Хотите присоединиться?
– Вижу обман! Великий волк не опозорит воина столь непотребным видом. Путь в Священный лес открыт настоящим бойцам, не боящимся ни смерти, ни…
Голос осекся. У меня тоже дыхание перехватило.
Ну, артисты. Массовики-затейники. В световой круг, создаваемый костром, медленно вышел Юлиан. Походка у него… Ну, истинный, если не сказать аутентичный (прошу прощения за иноземную пакость) человолк. Четыре ноги, невероятная растяжка, спина параллельна земле, широко расставленные колени – возле плеч и чуть выше играющих мышцами лопаток. Ноги при этом опираются на всю ступню. Так прогнуться и шествовать нормальный человек не может. Но на Юлиане болталась перевязь с мечом, волочившаяся за ним бесполезным трупиком. На затылок съехал шлем-шишак, непонятно как державшийся. Из одежды – одна мокрая штанина, которая до того, как понадобилось заменить, была набедренной повязкой Пиявки, и больше ничего. Тупой взор. Вздувавшиеся ноздри, ведущие к мясу. Мясо! Взгляд Юлиана осмыслился, освирепел и кинул все тело галопом к божественному яству. С другой стороны, завидев конкурента, к нему помчалась Пиявка. Едва не подрались.
Река звенела тишиной. Урвавший кусочек непозволительного счастья Юлиан задрал морду – сейчас ее нельзя было назвать лицом – и жутко взревел. Пиявка поддержала. Откуда-то сзади донеслось еще – это вступила Тома, вспомнив былые навыки.
Река не выдержала:
– Они притворяются!
– Все вранье!
– Так не притворишься!
– Ты видел?! Нет, ты видишь?!
– Даже если они притворяются… А вдруг – нет?
– Говорю же, так не притворишься!
Грозный голос Урвана попытался пресечь внезапную панику:
– Не верьте, братья! Думайте головой. Если бы здесь могли превращать – не предупреждали бы. Это обман!
Логично, черт его дери. Но:
– А если нет?
– Желаешь проверить? Я – нет!
Как всегда бывает среди равных, на кораблях разгорелась словесная баталия. Издержки демократии и плюрализма. У разбойников так частенько бывает. Нет в мире больших демократов, чем разбойники.
Юлиан оглянулся на меня: что делать?
– Нужна драка, – шепнул я.
– С Пиявкой?!
– Лишь бы быстрее!
Сначала Юлиан галопом промчался к воде и облаял голосившую темноту. Было ощущение, что имейся у него шанс допрыгнуть до спорщиков – прыгнул бы, не раздумывая. Пиявка присоединилась: какое-никакое, а развлечение. Юлиан сделал вид, что ему это не понравилось. Его мускулистое тело взлетело в прыжке и обрушилось на человолчицу. Меч жалобно звякнул о крупный песок. Шлем свалился. Два тела сцепились и покатились по песку. Визг. Хрип. Хруст песка и суставов. Рык. Скулеж. Стук болтавшегося меча о бедро.
– Фу! – Я дернул за утаскивавший меня поводок. – Нельзя! Брек!
