Книга Кровь и сахар - Лора Шепард-Робинсон

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108

Каро предупреждала меня, что он именно так и начнет разговор – сначала будет говорить о верности и преданности. По ее словам, Кэвилл-Лоренсу нравится верить, что его волнуют подобные вещи. Я ждал, пока он наговорится.

– Наши спонсоры отказались финансировать выдвижение вашей кандидатуры на дополнительных выборах. Я слышал, что Вест-Индское лобби собирается выставить против вас своего кандидата. На вашем месте я бы сам снял свою кандидатуру прямо сейчас. Избавьте себя от позора. Я хочу, чтобы вы освободили свой стол в Военном министерстве к концу недели.

Я слушал все это краем уха, словно все это случилось с кем-то другим. С человеком, которого я знал, но не очень любил.

– Я понимаю, сэр. Я не буду пытаться изменить ваше мнение. Но я прошу не ради себя, ради Каро. Напье Смит собирается опорочить мою репутацию такой ложью, которая навредит ей и Габриелю.

– А чего вы ожидали? – Выражение его лица не смягчилось. – Что вы сами делаете, чтобы себе помочь? Смит говорит, что даже после всего этого вы намерены вернуться в Дептфорд.

– Намерен.

– Вы уже знаете, кто убил его?

– Нет, но узнаю.

– А пропавшие документы? Удалось найти их следы?

– Они в Дептфорде. Я уверен в этом. Они оказались у Арчера за день до смерти.

Мой ответ, хотя и неопределенный, был не так интересен, как сам вопрос. Напье Смит не спрашивал про контракты, когда вчера приезжал ко мне домой, но, возможно, для него они имели второстепенное значение. Но не для Кэвилл-Лоренса, как я чувствовал.

Он достал из кармана шелковый носовой платок и вытер пот с изрезанного морщинами лба над седыми бровями.

– Я не могу вам помочь. К несчастью для Каро, она вышла замуж за человека, который одержимо приносит несчастье своей семье. Но Каро сама сделала выбор. Не мне облегчать последствия ее решений. Или ваших.

Каро сказала, что он ответит именно так. Я с трудом сдержал улыбку.

Я смотрел, как он уходит по одной из тропинок вдоль канала в сторону Сент-Джеймсского дворца. Когда он проходил мимо пожилой женщины с коровой, от группы людей, стоявших в очереди за молоком, отделился невысокий мускулистый африканец в красной шляпе. Он на мгновение повернулся, наши взгляды встретились, но мы оба никак не показали, что знакомы. Свет упал на шрамы у него на лице, когда он пошел за Кэвилл-Лоренсом.

* * *

Дороги к востоку от главной улицы Саутуорка, за больницей имени Томаса Гая, были узкими и душными. Большинство домов – фахверковые, оставшиеся от прежнего Лондона, построенные для рабочих с хлопковых и винных верфей этого участка Темзы. Наша встреча с Сизаром Джоном планировалась не раньше вечера, поэтому я спустился сюда, вдыхая сильную вонь реки и предприятий, работавших на ее берегу.

По Тули-стрит сновали рабочие с кожевенных и литейных заводов, громко разговаривая друг с другом на своем речном жаргоне. Они шли не домой к женам, а на травлю медведя, в театры, бордели и игорные дома, которые притягивали посетителей к югу от реки.

Вывеска перед Саутуоркским театром комедии рекламировала постановку «Бури». Две ярко накрашенные женщины с размалеванными сосками, выглядывающими из-под корсетов, курили одну трубку. Привратник хмуро наблюдал за ними. Они попытались заманить меня внутрь, но я отошел подальше, чтобы изучить театральный билет, который нашел в кармане Фрэнка Дрейка на корабле.

На карте, нарисованной от руки на оборотной стороне, не было ни названий улиц, ни вообще каких-либо надписей. Я воспринял это как еще одно доказательство безграмотности Дрейка. Карта определенно изображала Лондон – это становилось понятно по изгибу реки, положению моста, куполу собора Святого Павла. Это был билет на постановку пьесы Шеридана в прошлом месяце в этом театре, который отметили на карте знаком «Х». Таких знаков было два, и я хотел выяснить, что означает второй.

Следуя маршруту на карте, я прошел пару переулков в сторону от реки. В конце концов я вышел на улицу, на которой стоял крестик. Вдоль нее работали лавки, торгующие пыльными овощами, старой мебелью и одеждой, а также таверна. Все они на карте отмечались маленькими квадратиками. Два квадратика были отмечены символами: рыба и три монетки. Здание с крестиком находилось между ними.

Я шел по улице, пока не увидел лавку ростовщика. Дальше находился рыбный рынок, а между ним и ростовщиком – двор каменщика, над которым висела вывеска: «Дж. М. Ло: строительный камень, плиты, мрамор». Я отошел, чтобы дать крытой повозке въехать в ворота, и зашел следом за ней.

Каменщик рубил скальным молотком большие куски камня на блоки. Другие рабочие побежали разгружать фургон. Сбоку, у невысокого строения, стояли и разговаривали два джентльмена. Возле строения на цепи сидела большая коричневая собака. Она залаяла, когда я приблизился.

– Мистер Ло?

– Кому он нужен?

Говоривший был неопрятно одет, парик и чулки пожелтели. Каменная пыль покрывала его плечи, как перхоть. Судя по состоянию кожи, он много времени проводил на открытом воздухе – лицо обветрилось, загорело и еще блестело от пота. Маленькие свинячьи глазки смотрели на меня, верхняя губа отвисла. Он замахнулся ногой на собаку:

– Черт побери, Калигула, заткнись уже.

– Капитан Генри Коршэм, – поклонился я.

– Джейкоб Ло. Вам нужен камень или каменщик?

– Ни то ни другое. Я собираю информацию о человеке по имени Фрэнк Дрейк, моряке из Дептфорда. Я думаю, у вас с ним были какие-то общие дела здесь.

Ло сплюнул в пыль:

– Не знаю такого.

– Давайте я вам его опишу.

Описывая внешность Дрейка, я увидел, как Ло напрягся.

– Это он вас сюда прислал? – Ло прищурился.

– Он мертв. – Я достал из кармана серебряную крону. – Вы можете рассказать мне о ваших совместных делах?

Он выбил монету из моей руки кулаком, и Калигула снова разлаялся.

– Я сказал, что не знаю его. Ты что, тупой или глухой? А теперь вали отсюда, пока я не спустил на тебя свою собаку.

Еще много часов спустя я думал о значении этой встречи. Когда я наконец понял, то подумал о Перегрине Чайлде. Пожалуй, я только теперь осознал, какой была его роль в убийстве Тэда и последовавших событиях. Я чувствовал злость, но также и удовлетворение.

Глава пятьдесят третья

Стук копыт Зефира, скакавшего по широкой дороге, эхом отдавался в моем черепе. Каждое движение причиняло боль. Вчера вечером Каро послала за врачом, и он перевязал мне ребра, но они все равно будто царапали мои внутренности, когда

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108