потому что именно это чувство мы испытываем, когда узнаем о многочисленных свидетельствах взаимовыручки, веры, храбрости и выдержки, которые они проявили в горах. Признательность, глубокую и искреннюю, за ту заботу, которой они окружали нашего дорогого сына и брата Артуро в течение многих дней после авиакатастрофы и до самой смерти. Мы призываем каждого гражданина нашей страны провести несколько минут в раздумьях о великом примере сплоченности, храбрости и дисциплины, который подали нам эти ребята, в надежде, что это научит всех нас преодолевать наш низменный эгоизм, мелочные амбиции и с большим участием относиться к ближним.
Матери погибших юношей оказались не менее мужественными, чем отцы. Некоторые из них видели в тех, кто выжил, умерших сыновей — ведь совсем нетрудно было понять: если бы их дети спаслись, а остальные погибли, итог был бы тем же; а если бы в авиакатастрофе и при сходе лавины все сорок пять пассажиров остались в живых, смерть забрала бы всех. Женщины также понимали, какие душевные и физические муки терзали спасшихся молодых людей, поэтому советовали им поскорее забыть о перенесенных страданиях, ведь ели они не своих товарищей, а мертвые тела, в то время как души усопших уже обретались на небесах.
Большинство родителей смирились со смертью сыновей вскоре после исчезновения лайнера. Находились среди них и такие, кто считал, что судьба обошлась с ними несправедливо. Эстела Перес верила так же истово, как Маделон Родригес, Сара и Росина Штраух, но их вера была вознаграждена, а ее — нет. Авиакатастрофа стала очередным жестоким ударом и для сеньоры Костемалье, сын которой утонул возле побережья Карраско, а муж скоропостижно скончался в Парагвае, — а теперь она потеряла последнего члена своей семьи.
Родители Густаво Николича долго и неутешно сокрушались, узнав, что их сын жил еще две недели после авиакатастрофы, и питали неприязнь к Жерару Круазе-младшему, направившему спасателей по ложному следу, а ведь продолжение поисков в районе Тингиририки и Соснеадо могло бы спасти Густаво жизнь.
Безусловно, толкования видений Круазе нередко оказывались ошибочными, но многое из сказанного им, как выяснилось позже, оказалось правдой. Так, он говорил, что у одного из пассажиров «Фэйрчайлда» при регистрации на рейс в аэропорту Карраско возникли проблемы с документами — такой инцидент действительно имел место. Еще он утверждал, что самолетом управлял не командир экипажа, и оказался прав: за штурвалом сидел Лагурара, а не Феррадас. Описывая свои видения, ясновидящий замечал, что упавший самолет походил на червя: у него разбит нос, нет крыльев и полуоткрыт передний люк. В этом он не ошибся. Круазе также вполне точно описал маневры, которые следовало совершить пилоту спасательного самолета, чтобы увидеть с воздуха разбитый фюзеляж, и добавил, что лайнер лежал недалеко от знака с надписью «Опасно!», вблизи деревни с домами, похожими на мексиканские. Хотя Паррадо и Канесса ничего подобного не видели, когда шли через Анды в Чили, последующая аргентинская экспедиция обнаружила неподалеку от места крушения щит с надписью «Опасно!» и небольшую деревушку Минас-де-Соминар с белыми домиками мексиканского типа.
Пейзаж вокруг фюзеляжа, по словам Круазе представлявший собой три горы, одна из которых имела плоскую вершину, и озеро, увидели родители ребят — но только в 41 миле[128] к югу от Планчона, тогда как «Фэйрчайлд» разбился в 41 миле к северу от этого перевала. Однако над самолетом не нависал скальный карниз, он не лежал ни в озере, ни рядом с ним, и пилот не собирался совершать вынужденную посадку на берегу. Авария произошла не из-за поломки карбюратора, как утверждал Круазе, а версию с несварением желудка у пилота проверить уже никто не мог. Другие подробности Круазе выдавал впопыхах под натиском родителей, желавших получить как можно больше сведений о месте авиакатастрофы, и подробности эти не соответствовали действительности. Впрочем, сообщая их, ясновидящий уберег, пусть и ненадолго, некоторых матерей от отчаяния.
Сны сеньоры Валета тоже были на редкость точны, но, как показало дальнейшее расследование, совсем не ошибался лишь старик-лозоискатель, которого мать Маделон Родригес и Хуан Хосе Метоль посетили в бедном районе Монтевидео — Мароньясе. Он указал на карте именно то место, расположенное в 19 милях[129] от курорта Термас-дель-Флако, где рухнул «Фэйрчайлд». Хуан Хосе Метоль позже разыскал этого лозоискателя и наградил медом и деньгами, которые старик сразу же разделил с соседями.
5
Расследование причин авиакатастрофы проводилось совместными усилиями ВВС Уругвая и Чили. Обе стороны назвали главной причиной трагедии ошибку пилота, который слишком рано начал снижаться, полагая, что уже достиг Сантьяго, хотя в действительности пролетал над центральной частью горного массива. Лайнер разбился довольно далеко от Курико. Долина, в которой юноши провели больше двух месяцев, находится на аргентинской территории между Серро-Соснеадо и вулканом Тингиририка. Фюзеляж лежал на высоте примерно 11500 футов[130]; гора, покоренная участниками экспедиции, достигала в высоту 13500 футов[131]. Было подсчитано, что, если бы Паррадо и Канесса пошли по долине в сторону хвоста и дальше в том же направлении, вместо того чтобы подниматься на горную вершину на западе, они бы добрались до дороги за три дня (полоса, которую Канесса принял издали за дорогу, наверняка была геологическим разломом). Всего в пяти милях[132] к востоку от «Фэйрчайлда» находился маленький отель, который открывался для постояльцев только летом, но там постоянно хранился большой запас консервов.
Попытки вызвать помощь по радио, из-за которых ребята провели в горах больше двух лишних недель, изначально были обречены на провал. Для передатчика требовалось 115 вольт переменного тока, обычно подаваемого в него из преобразователя. Аккумуляторы же вырабатывали постоянный ток с напряжением 24 вольта.
Результаты расследования обсуждались скупо. Часть родителей погибших юношей гневались на уругвайские ВВС из-за некомпетентности их пилотов, но в политической истории Уругвая то время было не лучшим для критики вооруженных сил. В конце концов все согласились считать произошедшее волей Божией, возблагодарили Господа за то, что погибли не все, и вслед за выжившими стали придерживаться философской точки зрения на случившееся.
Хавьер Метоль, вернувшись в свой дом, расположенный на уровне моря, перестал страдать от высотной болезни, мучившей его в горах. Как и его молодые товарищи, он тоже верил, что Господь позволил им выжить не просто так, и решил, насколько это было возможно, восполнить своим детям потерю матери. Он переехал к родителям Лилианы, а они взяли внуков на свое попечение, не обманув его ожиданий. К Хавьеру почти полностью вернулась радость жизни. Ему очень не хватало Лилианы, но он знал, что
