Бриг со спущенными парусами был заметен издалека. На фоне устрашающих водных монстров он казался тонким, изящным и неопасным, и это, конечно же, обманчивое впечатление. Подходить к нему слишком близко я не решилась: не хватало еще, чтобы меня достали из залповых орудий. Я рассчитывала, что дядюшка и так уже знает обо мне — не мог же он не почувствовать вмешательства в свои чары. А коли и не заметил этого, то я дам о себе знать. Проверю, как скоро родственничек выйдет из себя, если всячески мешать его замыслам.
Мои подчиненные таранили один за другим своих грузно идущих к берегу братьев. Враги терпели разгромное поражение: не менее полудюжины кораблей разлетелись брызгами и обратились в волны. Я все ждала, когда получу ответный удар, но его не последовало. Словно в насмешку на месте поверженных чаровских монстров восставали два новых. Да он просто издевается надо мной! Должно быть, колдун уверен, что я уже проиграла и никуда не денусь. Посмотрим!
Сменив тактику, я попыталась уйти прочь от острова, заслонившись захваченными кораблями, точно щитом. Пусть маг думает, что я решила сбежать. Очень скоро пришлось распрощаться с одним из своих защитников. Другого я держала изо всех сил, восполняя его повреждения и атакуя недругов. Но и он был уничтожен. Меня пытались окружить, преграждали путь и даже пускались в погоню, но я каждый раз оказывалась хитрей. Мне удалось наловчиться на ходу расплетать чужие чары и проскакивать быстрее, чем дядя успевал их восстанавливать. Его действия ставали все более топорными, а формы, в которые облекалась магия, все менее сложными и узнаваемыми. Похоже, он не на шутку разозлился. А это как раз то, чего я добивалась!
Бриг остался далеко позади, а острова уже и видно не было в полумраке. Я почти вырвалась из окружения, пришлось даже сбавить ход. Все-таки настоящий побег не входил в мои планы. Но мне вдруг перестали чинить преграды, мол, хочешь — уходи. Неужто дядюшка проявил милосердие? Я растеряно огляделась, не понимая, как теперь быть. Отголосок незамутненной ярости настиг меня прежде, чем я увидела гребень волны. Она сносила все на своем пути. Такая размозжит меня и развеет все мои чары. Дожидаться этого я не стала: просто отпустила магию и тотчас ушла с головой под воду.
Плавала я плохенько. Никогда не доводилось всерьез учиться. Море само меня держало, а ежели хотелось нырнуть — просто велела, и вода несла меня ко дну, а затем назад. Сейчас же меня крутило и кувыркало среди неисчислимого количества воздушных пузырьков. Всего несколько мгновений — и я перестала понимать, в какой стороне находиться небо. Даже отзовись сейчас вода, я не смогла бы указать путь к морской поверхности и такому необходимому мне воздуху. Сосредоточилась на единственной мысли: не пытаться вдохнуть, даже если тело настойчиво этого требует. Как-то слишком быстро сознание стало ускользать. Меня больше не швыряло, словно куклу в водовороте. Я просто медленно шла ко дну, не в силах даже дернуться. Оказалось, что вода бывает вязкой и тяжелой. Я в последний раз распахнула глаза, которые нещадно пекло, и смогла рассмотреть, как вдали одна за другой гаснут колдовские нити. Магия дяди разрушена. С этой радостной мыслью я блаженно улыбнулась, зажмурилась и позволила морю забрать мое тело. Но, видать, у него были свои планы на мой счет.
Когда чужие пальцы больно стиснули мои плечи и за них же потянули меня куда-то, удивляться уже не было сил. Крепкая рука легка поперек моего живота, а мир вокруг снова забурлил. Несколько мощных толчков вверх — и на меня обрушились звуки. Первым, что я услышала, стал собственный жадный хриплый вздох. С ним почувствовала, как клокочет жидкость в груди. Попыталась откашляться, но лишь наглоталась противной соленой воды.
Всего несколько мгновений назад я смиренно принимала свою погибель, а вот теперь совсем перехотелось умирать. Все, что было мне нужно, — это дышать, но чья-то ладонь тянула мой подбородок кверху, не позволяя широко открыть рот. Я пыталась извернуться и выбраться из тисков, но мой мучитель был неумолим. Из-за моих барахтаний нас снова накрыло волной, а когда удалось вынырнуть, над моим ухом пронесся крик:
— Не вырывайся! — грозно приказал Ник. — Иначе применю силу.
Не скажу, что паника отступила, но соображать я стала куда лучше. Он прав: если тонущий человек с перепугу слишком уж буйствует и грозит потопить не только себя, его легче… Ну придушить там или приложить чем тяжелым по голове. С шишкой на лбу, зато живой — не такой уж плохой исход. Не дожидаясь, пока Николас примерит эту рыбацкую науку на меня, я обмякла в его руках и перестала препятствовать своему спасению. Парень облегченно булькнул благодарность и принялся грести куда-то. Вскоре я почувствовала, что он устал, а продолжает двигаться лишь благодаря упрямству. Помочь бы, да нечем, разве что ногами подрыгать. И на чары рассчитывать не приходится. Какая магия, когда я из последних сил держусь где-то между явью и беспамятством?
Тут-то нас и подхватило вновь ожившее море. Отозвалось, родненькое! Но толком порадоваться я не успела — впору было пугаться. Нас с Ником, который и не думал меня отпускать, гребнем волны буквально вышвырнуло обратно на палубу яхты. Вода отхлынула. Где-то подо мной послышался сдавленный стон: видать, неожиданная встреча с досками не прошла для моего спасителя безболезненно. Я же всматривалась в проясняющееся небо, и жизнь снова наполняла меня. Мы победили! Мы выжили!
Неловко перекрутилась, явно оставив Николасу несколько ссадин от острых локотков. Затем обхватила ладонями любимое лицо, смахивая капли, и с неистовой жаждой впилась поцелуем в соленые губы. Рассудила, что раз некоторый опыт жарких лобызаний у меня уже имелся, то я точно знаю, что делаю. Да что я там знала! Стоило Нику отозваться на мой порыв, тотчас все — и яхта, и море, и небо — будто исчезло, оставив нас наедине. Его ладонь обхватила мой затылок, не оставляя даже шанса увернуться от упоительных ласк. С легким смущением поняла, что мое насквозь промокшее платье — не преграда для пальцев, что нежно поглаживаю спину. А еще ткань не препятствует жару, что исходит от обнаженной кожи. Отрешенно подумала, что Ник, должно быть, избавился от рубахи, прежде чем прыгнул за мной в воду. Подобные бессвязные мысли загорались и тут же меркли. Я была слишком занята, зачем-то пытаясь запомнить каждое прикосновение и собственный отклик.
Мое сердце позабыло правильный ритм и пустилось в шальной пляс, разгоняя ощущение счастья по телу. Я вся, от кончиков ушей до пяток, наполнялась любовью. Как-то сразу без слов поверилось, что Ник меня любит. Нельзя же целовать так трепетно, если не любишь. Так зачем тогда прерывать такой восхитительный сладко-соленый поцелуй? Николас решил, что так надо. Он отстранился и сел, все еще прижимая меня к себе. Не желая отпускать — замерзну еще — я крепко обхватила его руками. Зря. Парень дернулся и зашипел от боли. Испугано отдернула руки и, перегнувшись через его плечо, взглянула на спину. На ней имелось несколько глубоких неровных царапин.
— Надо было лучше подгонять палубные доски, — насмехаясь над собой, разъяснил Ник, — но я и предположить не мог, что придется по ним голышом кататься.
Не дожидаясь ответа, он бережно ссадил меня на эти самые доски и встал. Я отвернулась, делая вид, что старательно разглядываю вновь вынырнувший из полумрака остров. Нет, ни стыда, ни неловкости я не испытывала. Только досаду, что горячие объятья оборвались прежде, чем были произнесены заветные слова. Сразу продрогла и сжалась вся, став вдруг жалким трясущимся комочком.
