По словам Пимара, генералы некоторое время рассматривали документ, а затем попросили его принести чай со сладостями. А еще они хотели встретиться со мной. Когда враг предлагает вам принять капитуляцию, а единственная альтернатива – это кровопролитная война, которая унесет жизни многих, щедрым быть очень легко.
– Безоговорочное помилование магистратам? И всё?
– И всё, – спокойно ответил я.
– Ты, парень, не шути, – пригрозил их генерал. – Если ты лжешь, то узнаешь, что есть вещи и похуже быстрой смерти от меча.
– Клянусь своей честью, что вы возьмете замок, магистраты будут распущены, а король будет ждать встречи с вами в тронном зале.
– Хорошо-хорошо.
Генерал положил договор на стол и подписал его. Я заметил, как пожилой мужчина с седым жестким ежиком волос и густыми усами фыркнул. Его плащ показался мне странным, и лишь позже я обратил внимание на эмблему с блестящим голубоватым цветком на правой стороне груди.
– За всю свою жизнь я прошел семь войн, – сказал он. – Войны с варварами Авареса и с востока, войны с другими герцогами. И много раз я видел трусость, да уж. Трусы трусам рознь, парень. Но позволить своему господину сгнить ради бумажки с помилованием? Такую трусость я вижу впервые.
– Я что-нибудь могу сделать для вас, генерал? – спросил я.
Он снова фыркнул.
– Да, парень, расскажи мне, в каком герцогстве выросла эта заячья душонка, чтобы я поехал туда и отчитал его герцога.
– Почему бы и нет, генерал, – сказал я. – Родом я из Пертина, где трусы растут, как дикие цветы на вершине холма.
– Я убью тебя за подобную дерзость, пес, – взревел он.
– Да, генерал, – ответил я. – Это дерзость, но, боюсь, в данной ситуации вам придется меня помиловать.
– Довольно, – сказал главнокомандующий, передавая бумаги своему помощнику. – Решение принято. Мы принимаем капитуляцию. Пусть авангард займет замок прямо сейчас.
Я поклонился и стоял так, пока они не ушли. Генерал из Пертина бросил на меня ядовитый взгляд, но сделать больше ничего не мог – ему пришлось проглотить дерьмо, которым его угостили. И в этом мы с ним были похожи.
Спустя несколько часов я стоял за стенами замка в ожидании сигнала. За мной послали человека, и вновь я предстал перед главнокомандующим.
– Узурпатор попросил об одолжении, – сказал он.
– Кто?
– Король, парень, король. Он попросил об одолжении, и в данных обстоятельствах я склоняюсь к тому, чтобы исполнить его просьбу.
– В чем она состоит, генерал?
– Он хотел увидеться с тобой.
Я стал лихорадочно думать, пытаясь на ходу составить план побега или убийства охранников, чтобы хоть как-то его спасти.
Генерал хмыкнул.
– Что ж, парень, иногда жизнь к нам несправедлива, не так ли?
– Да, генерал.
– Даже не замышляй ничего такого. В башню, где сейчас находится Пэлис, тебя будут сопровождать двое стражников. Увидишь его, поговоришь с ним, можешь даже спеть ему, мне все равно; но, когда стража скажет, что время вышло, ты спокойно спустишься, выйдешь из замка и присоединишься к своим.
– А что потом? – спросил я.
– Мы казним короля, и все пойдет своим чередом.
– Простите, генерал, – сказал я, – но могу поклясться, что этого не будет.
Он посмотрел мне прямо в глаза и усмехнулся.
– Хотел бы я пожелать тебе удачи, парень, но, боюсь, в этом мире удачи для тебя не осталось.
* * *
В полях на склонах холмов, которыми славилось герцогство Пулнам, я догнал Брасти и Валиану с Алиной. Валиана бежала быстро, но тринадцатилетняя Алина просто не поспевала за ними. Я посадил ее к себе на плечи, чтобы не задерживаться, но мы были уже давно измучены дорогой, поэтому долго бежать не смогли. Дойдя до вершины холма, мы свалились на землю.
– Сколько времени нам осталось? – спросила Валиана.
– Не знаю. Вряд ли поединок длился долго, но кто знает, насколько быстро бегает святой.
– Довольно быстро, – сказал Брасти, поглядев вниз. Я встал и проследил за его рукой. В полумиле от нас шел человек. С вершины было невозможно разглядеть детали: виднелось лишь красноватое свечение, исходившее от него.
Брасти отличался зоркостью, не то что я. Он прищурился и сказал:
– Вижу этого краснорожего ублюдка.
Я снова взглянул и тоже различил кроваво-красный цвет лица, а затем и плащ Кеста. Обнажил рапиру и пошел вниз по холму.
– Фалькио! – крикнул Брасти.
– Забирай Валиану с Алиной и уходите. Я задержу его, насколько смогу.
– Фалькио, вернись, пожалуйста!
– Идите! – закричал я.
Они продолжали звать меня, но я не обращал внимания на их крики. Святой он или нет, я просто упаду ему под ноги, если ничто другое не поможет: пусть хотя бы споткнется о мое тело. Пыльная пелена поднималась над землей в полуденной жаре, песок набивался в нос и рот, вызывая кашель. Я встал на тропе, широко расставив ноги, и закрыл глаза. Если я все равно не успеваю разглядеть, как он машет клинком, то можно и с закрытыми глазами драться, уповая на одну лишь удачу. Не знаю, является ли Удача богиней, но в тот момент я был бы не прочь заключить с ней сделку.
Я слышал приближающиеся шаги святого, но не открывал глаз, готовясь к тому, чтобы нанести мгновенный удар. Когда я ощутил тепло его тела, пустил в ход клинок. С равным успехом мог бы целиться в самого себя. Я услышал, как клинок просвистел мимо, даже не зацепив его, и опустил рапиру, ожидая неизбежного.
– Позволь спросить, – раздался хриплый голос, – какой человек дерется вслепую?
Я широко раскрыл глаза и увидел его. Лицо, обагренное кровью, которая текла из дюжины мелких царапин.
– Кест! – воскликнул я. – Кест! Разве это возможно? Как ты смог победить самого святого Кавейла, Рассекающего клинком воду?
– Я же говорил, – кашляя, ответил он. – Святой – это всего лишь маленький божок.
После этого он рухнул в мои объятья. Я услышал, как кричат Брасти и Валиана с Алиной. Они окружили Кеста и бросились обнимать его, не давая вздохнуть.
– Кто бы знал, что женщинам так мало надо, чтобы они задушили тебя в объятиях, – наконец выговорил он.
– Так мало? – выдохнул Брасти. – Боги, да ты, дружище, убил святого! И кто ты после этого?
– Кощунник?
– Нет, дружище, ты убил Кавейла, святого клинков. Это значит, что ты – новый святой клинков. У меня друг – святой!
– Поверь мне, Брасти, дружить с тобой могут только святые.
– Что-то тут не так, – сказал я Кесту.
