– Ну, вот и наш старый знакомый, Анжела. Сейчас вместе выпьем чаю. Или ты хочешь кофе?
– Лучше бы пива, козел щербатый, – огрызнулась Анжела. И все же на этот раз она вела себя уже куда тише. Накануне Корсиканец так ее напугал, что даже в Леруа она видела теперь своего защитника, а не настырного легавого. Следователь из Леруа был никакой, но ему ужасно хотелось выступить именно в этой роли хотя бы на полчаса, хотя бы перед Анжелой.
– Скажи, Анжела, скажи нам все, что ты знаешь о том, что за дела были у твоего русского с этим усатым типом, который к тебе приходил? – сказал он.
– Ну, что ж, я буду Юрия закладывать? Он мне ничего, кроме хорошего, не делал, – ответила Анжела.
Мюран решил взять допрос в свои руки:
– Ты в молчанку-то не играй. Юрий твой проходит по мокрому делу, и если ты нам разъяснишь, какие у него были дела с этим усачом, то, может быть, Юрию и поможешь. Ну, рассказывай.
Анжела подумала немного и решила, что лучше ей не молчать.
– Я его видела с Юрием пару раз. У нас его зовут Корсиканцем, – сказала она. – Его тут боятся. Он черт-те что сделать может. Действительно может на куски разрезать. Он такой. Я Юрия предупреждала, чтобы он был с ним поосторожнее. Он брал у него «травку». Он сам не курил эти сигареты, а давал их своим приятелям, русским.
– Бесплатно или продавал?
– Откуда я знаю? Но, наверное, не за так. Юрий не всегда платил Корсиканцу деньгами…
– А чем же? Что-то он давал в обмен? Что? Русскую водку или, может быть, оружие?
– Ну, раз вы знаете…
– Мы все знаем, – уверенно сказал Леруа. – Но если ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, расскажи нам все, что ты знаешь.
– Однажды у Юрия не было денег… – начала она.
– Однажды – это когда и где? – прервал ее Мюран. – Год назад, месяц назад, два? У тебя на квартире, у него или еще где?
– Три месяца назад Корсиканец привез Юрию блок сигарет с «травкой». Ко мне на Сен-Дени. Ну, Юрий сказал, что у него денег нет, но в машине есть пушка, и спросил, возьмет ли ее Корсиканец в уплату за блок. Он взял и спросил, а может ли он привезти еще что-нибудь. Юрий привозил ему пистолеты несколько раз. А потом Корсиканец принес ему башли. В долюшах[29] несколько пачек. Они тогда при мне говорить не стали. Корсиканец сказал, чтобы я вышла на лестницу. Потом Юрий мне рассказал, что его отец торгует оружием и у него вроде бы есть склад, с которого Юрий брал все, что ему нужно. И Корсиканцу он пообещал достать с этого склада его «игрушки» к понедельнику. Он сказал «игрушки», но это, понятно, какие-то стволы. Они договорились встретиться у меня. И когда он приехал ко мне в субботу днем, когда Юрий уже давно уехал, то он…
– Кто, Юрий или Корсиканец? – уточнил Мюран.
– Корсиканец, конечно. Он орал, что кишки из Юрия выпустит, если тот его кинет и не привезет, что обещал. И он меня так прижал, что я ему дала адрес Юрия в Лаваре. Тогда он от меня отстал, но сказал, что если я его лажанула, то он…
– …Разрежет тебя на куски, – продолжил Мюран. – А откуда ты знала адрес Юрия в Лаваре?
– Он меня туда возил иногда на своей тачке. Мне там нравилось. Тихо, спокойно. И никто не лезет…
– А оружие ты там видела?
– У Юрия? Не знаю. Если и было, то он мне его не показывал.
Мюран взял пленку с показаниями Анжелы и, простившись с Леруа, поехал на розыски Корсиканца. Инспектор Жиго из комиссариата 18-го арондисмана Парижа вызвался сам его сопровождать, пояснив, что Корсиканец – это и его «клиент» тоже. Но вот то, что он скупает оружие, для него – новость. Видно, не так прост этот господин.
По адресу Жозефа Вентуры на Бульваре Рошешуар, как оказалось, проживала 35-летняя негритянка Александра Нго. Бумаги у нее были в порядке. Официально она числилась безработной, но, судя по обстановке в квартире, по ее одежде и грубо раскрашенной физиономии, работала она по ночам, и достаточно регулярно. Нго клялась и божилась, что ни о Вентуре, ни о Корсиканце слыхом не слыхивала. Его фоторобот теперь уже заменила фотография – по картотеке Корсиканца вычислили сразу же, – но и она не вызвала у нее никаких эмоций. Жиго сказал Мюрану, что от Нго они вряд ли чего добьются – сутенеров эти девки не выдают, а уж тем более таких, как Корсиканец, который церемониться с ней не будет.
Жиго рассказал, что Жозеф Вентура проходил по ряду дел. Этот гангстер впервые появился на Пигале лет шесть тому назад и примкнул к банде Беспалого. Она занималась вымогательством и поставкой проституток и стриптизерш в тайные парижские бордели, скрывавшиеся под вывесками «секс-театров», кабаре и ночных баров Пигаля. Корсиканец был уже тогда связан с торговлей наркотиками, и Беспалый знал, что лучше его никто не умел сажать на иглу начинающих проституток из бывшего СССР и Восточной Европы. Как только у них появлялась зависимость от наркотиков, они уже и сами не уходили из борделя, ибо лишь там могли заработать на свое «зелье». И все же до сих пор его не удавалось взять с поличным, он работал достаточно осторожно, а выборочные проверки документов и его машины ничего не давали.
…Было за полночь, когда они пришли в «Парад Пигаль». Два зазывалы у входа обещали им секс на сцене и стриптиз каждые пять минут. Жиго здесь знали, и поэтому он на всякий случай приклеил усы и натянул свою видавшую виды кепчонку на самые брови. Мюрана никто на Пигале не знал, и он мог вполне сыграть загулявшего провинциала, которого после хорошего ужина потянуло за полночь посмотреть на живую плоть. Они купили билеты, и квадратный охранник с физиономией Кинг-Конга открыл им дверь и пропустил внутрь. Тусклая лампочка освещала бар у входа, у которого сидели на табуретках девицы, ожидая то ли своего выхода на круг для стрип-шоу, то ли клиентов. В триста франков, которые стоил билет, входила стоимость «напитка», и бармен вежливо осведомился у Жиго и Мюрана, что они хотят. Они взяли по рюмке арманьяка, чтобы согреться. Тот же бармен провел их поближе к сцене и посадил в углу за отдельный столик.
В кабаре освещался только вращающийся круг сцены, так что посетителей рассмотреть в полумраке было нелегко. И к тому же в зале густым облаком висел табачный дым. Вскоре, однако, глаза Мюрана попривыкли к полутьме, и он увидел, что большинство столиков пустовали. Напротив них сидел какой-то азиат, и к нему липла девица, подливая себе и ему шампанского, стоявшего в ведерке со льдом. «Представляю себе, – подумал Мюран, – сколько сдерут с него, бедолаги».
На сцену вышла худосочная девица. Она была в джинсах и кофточке, не прикрывающей пупа. По виду ее никак нельзя было догадаться, чем она промышляет. Под музыку она быстро скинула джинсы, обнажив худые ляжки и костлявый, неаппетитный зад. С минуту она неохотно стягивала с себя кофту, затем одним пальцем сковырнула со своей плоской груди бюстгальтер и принялась раскачивать бедрами перед столиком Мюрана и Жиго. Через минуту она сбросила с себя трусики. Круг завертелся, и на него упал луч прожектора. Он высветил сначала грудь, а потом лобок девицы, корчившейся на круге вроде бы как в пароксизме страсти. Затем прожектор погас. Девица быстро обмотала вокруг себя по бедрам джинсы и кофту и пошла к бару, где уже ждали своей очереди другие стриптизерши. Все «шоу» заняло пять минут.
