Эрик.
Что мне делать? Начинать хныкать и молить о пощаде? Я не умею. Но неизвестность так мучительна… Я не могла больше молчать. Собравшись с духом, задала вопрос, стараясь, чтобы голос не превратился в испуганный писк:
— Милорд Эрик, могу я узнать, куда мы едем?
Его голос звучал ровно, без малейших признаков волнения. Как обычно.
— Предстоит долгая ночь, Пантисилея. И твоё любопытство будет удовлетворено, я обещаю.
Каким холодом веяло от этих слов!.. И тут же Владыка Тёмных чётко дал мне понять, что не желает знать никаких вопросов: он включил музыку, и на достаточной громкости, чтобы не слышать писка с заднего сиденья. Хорошо. Если это — последняя ночь в моей жизни, я тоже буду слушать вечный блюз…
Время тянулось невыносимо долго, но на самом деле, «Валькирия» летела по ночным дорогам не более, чем сорок минут. Но вот, скорость сброшена, а мотор опять не заглушен. Да что такое?! Звук опускаемого стекла в водительской двери. Настойчивый мужской голос снаружи требует предъявить документы, снова на эльфийском, и тут же извиняется:
— Ní raibh mé ag aithint tú, mо Tiarna, le dо thоil lоgh dоm. Dul.
Прим. авт.: Я не узнал вас, милорд, прошу простить. Проезжайте (ирл.)
Да, маршрут не закончен. По ощущению, мы поднимаемся в какую — то не очень крутую гору или высокий холм, а потом… Всё, приехали.
Эрик выключает музыку, выходит, открывает дверь с моей стороны, мне в лицо бьёт сладкий воздух весенней ночи. Повязка сдёрнута, и, щурясь от света в салоне машины, я поднимаю глаза. На лице Эрика ничегошеньки не прочесть, глаза цвета лаванды непроницаемы. Всё та же стена, подёрнутая инеем. От кого он там прячется, от себя или от меня? В кои — то веки сегодня без галстука…
Он расстёгивает ремни безопасности и бесцеремонно выволакивает меня из машины.
Штаны святого Патрика!!!
Чёрная «Валькирия» стояла на небольшом плато, представляющим собой срезанную вершину высокого холма. Зрелище, открывшееся моему взору, было настолько нереальным, что вызывало желание ущипнуть себя за ухо и понять, а не сон ли это.
«Nóiméad deireadh an dоmhain». Прим. авт.: Миг Конца Света (ирл.) Вот так называется у эльфов данное место. Люди зовут его Точкой Сопряжения Миров. Графство Уиклоу, к югу от Дублина. Здесь — не только окутанные туманом горы, чаши хрустальных озёр и живописная долина Глендалок… Именно тут некогда разверзлась сама ткань Мироздания, впуская в измерение Земли чужой мир эльфов.
Огненные кольца лилового, синего, алого цвета переплетались и соединялись между собой, рождая причудливые фигуры. Бесшумно распускались гигантские цветы, крались неведомые звери, рассыпались в прах города. А за краем плато хищно зияла бездонная пропасть, полная снопов пылающих искр. Было время, когда сюда стекались десятки самоубийц, и не зря вся прилегающая территория давным — давно окружена высоким забором с колючей проволокой под напряжением тока. Эльфы никого не пускают нa эту территорию, охватывающую радиус двух миль… Наверное, сюда разрешён въезд для тех Тёмных, кто решил избавиться от своей жертвы. Как милорд Эрик сейчас.
Мои опасения оправдались. Лёгким движением он сгрёб меня за лацканы куртки, и я буквально зависла над сияющей бездной.
— Я обещал, Пэнти Мун, удовлетворить твоё любопытство, и сейчас спрашиваю: в прошлую нашу встречу, ты утверждала, что отказалась от идеи кражи — так почему? И если я не услышу ответ в течение десяти секунд, я сброшу тебя вниз.
Что он хочет услышать?! Я люблю вас, милорд, и я готова была загреметь в тюрягу на всю катушку, но красть у любимого я не стану?! Да я скорее полечу в пропасть, чем признаюсь этому субъекту в своих чувствах!
— У меня кружится голова, милорд Эрик, у меня уже онемели пальцы рук, я не могу собраться с мыслями!
— Что онемело?
— Пальцы! Рук! Я уже долгое время в наручниках.
Он поставил меня на ноги и усмехнулся. Я отдалилась от падения в пропасть на один шаг и несколько минут.
— Надо же было тебя проучить. Я догадываюсь, как ты могла себя вести… с твоим криминальным прошлым, и был уверен на сто процентов, что ты снова попытаешься сбежать. Один раз это вышло — но только один… Ты и в наручниках ухитрилась нанести ущерб внешнему виду одного из моих охранников. На их месте, я поступил бы гораздо жёстче, засунув тебя в багажник с мешком на голове. Я уж не говорю о том, что твой «зеро» разнёс все наномеханические устройства в ближайшей округе радиусом несколько миль… По данным, полученным службой Морни, прибор абсолютно безопасен и не должен был сработать вообще — но в этот раз его здорово дезинформировали. На тебя сердит не я один, девочка.
С долей злорадства в душе, я подняла руки.
— Ключа нет.
— С чего ты взяла, зверушка, что он мне нужен? — Презрительно отреагировал Эрик.
С этими словами, он взялся за кольца наручников и потянул без видимых усилий. Металл поддался с фантастической быстротой, нагреваясь при этом. Судя по всему, для милорда это оказалось не сложнее, чем порвать шнуровку платья. Сталь не выдержала, ломаясь и обжигая мою кожу.
Я стряхнула ненавистные железяки и зашвырнула подальше, зачарованно следя, как они исчезают в фейерверке цветных искр.
— Пожалуй, ты зря это сделала. Они бы мне пригодились для строптивых кошачьих горничных.
— Они сломаны, милорд.
— Мне нравится сама идея… А теперь, Пэнти, продолжим разговор.
И я снова повисла в воздухе.
— Твои десять секунд давно истекли.
Его пальцы слегка ослабили хватку, и я поняла, что сейчас полечу вниз. А если я скажу то, чего он так добивается от меня? Как это унизительно: бездомная зверушка признается в любви своему хозяину, которого, к тому же, попыталась покусать. Прекрасное развлечение в духе Тёмных эльфов. Наверное, госпожа Грин и тут была права: «Они не остановят охоту за тобой ни на миг, ни днём, ни ночью — а когда найдут, то сделают всё, всё, чтобы последние минуты твоей жизни были невыносимыми, именно в моральном плане».
Я ничего ему не скажу.
— Бросайте, милорд. Я давно отказалась от идеи кражи Алмаза, и никогда не приблизилась бы к сейфу, если бы не была уверена, что могу спасти Лоис Грин…
— Почему ты хотела уйти от меня без каких — либо объяснений? Цепочка с запиской и просьбой о прощении не поясняет ничего.
Я отвернулась в сторону, сжала губы и крепко зажмурилась, и хватка еще ослабла.
Я падаю?!
Тут меня просто прорвало:
— Зачем всё это нужно?! Зачем этот театр? Зачем было меня мучить дурацким похищением?!
Под моими ногами пылали огненные искры. В зрачках Эрика отражалось пламя сияющей бездны.
— Я Тёмный эльф, Пэнти Мун, и не собираюсь менять своих привычек ради мелкой зверушки, влезшей во взрослые игры. Это обычный стиль воздействия, который, если не ошибаюсь, принят и в той среде, которая является привычной для тебя.
