Забрав с вешалок пальто и ветровку, фээсбэшники вышли на крыльцо. Сопровождавший их крепыш остался стоять в дверях. Мужчины спустились по мраморным ступеням к безукоризненно ухоженным лужайкам, освещенным мощными фонарями. Они давали так много света, что казалось, будто сейчас разгар дня.
Громов с Малаховым шагали к генеральской «ауди» под взглядом нескольких охранников. Некоторые были вооружены.
Мужчины разместились на заднем сиденье «ауди», машина тронулась к воротам.
– Видал? – Громов кивнул за окно. – Армия, как у наркобарона. Можно хоть по этому поводу инициировать проверку.
Из кармана пальто Эдуард Евгеньевич достал мобильник, набрал номер.
– Родион? Как машинка?
– Все отлично, Эдуард Евгеньевич, – донесся из динамика голос подчиненного. – Сигнал устойчивый, запись пошла.
– Хорошо. Я убываю. Фиксируйте все. По изменению обстановки – мне доклад в любое время.
– Вас понял, будем держать в курсе.
Затем Громов позвонил своему оперу, который вместе с парнями из Управления радиоконтрразведки сейчас дежурил на территории поселка, и продублировал указания. Кроме того, генерал знал, что разворачиваются оперативно-технические мероприятия, нацеленные на то, чтобы взять Сухого и его окружение под информационный колпак.
– Молодец, Данилыч, – хмыкнул Громов, пряча телефон в карман. – Не разучился ты еще нашими игрушками играть. Закладку произвел ловко. Тренировался на пенсии, что ли?
Малахов не отозвался, задумчиво глядя в окно.
– О чем размышляешь, философ?
– Его разум… Там помеха на нем.
Громов молчал, привычно ожидая пояснений.
– Это термин, которым мы пользовались еще во времена отряда, – пояснил Малахов. – Один из наших телепатов не был силен в том, что касалось умения брать чужую волю под контроль. Однако обладал другим, не менее полезным навыком. Он легко и начисто блокировал определенные мозговые функции. Мог заглушить любые моменты в памяти, ставил помеху на воспоминания у людей. Когда после него я просматривал их ауру, всегда наблюдал следы воздействия на сахасара-чакру.
– На что?!
– Чакра головы. Своего рода заплатка в биополе. Похожую помеху я только что увидел у Сухоставского.
– То есть кто-то заблокировал у него определенные воспоминания?
– Не обязательно. Помеха может служить не только ингибитором, но и хранилищем отложенной информации. Как у наших ребят-конвоиров, которым вложили код на отключение сознания.
Громов приподнял бровь.
– Думаешь, что Эрик и здесь наследил?
Малахов пожал плечами.
– В контексте той мозаики, которую мы собираем, – очень вероятно. Смотри. Эрику по какой-то причине необходим Артем. Он не знает, где того содержат, но не хочет светиться, устанавливая это. Дабы увести последующее расследование от себя, обращается к Сухому, имеющему обширные связи среди силовиков. В этот момент как раз намечается конвоирование Артема. Сухой получает информацию через Крысина, передает ее Эрику. А тот, в свою очередь, подстраивает побег Артема.
– Думаю, все иначе, и это Сухой обратился к Эрику, – возразил Громов. – Допустим, Сухоставскому необходим Артем. Он располагает информацией о нашем парне и о конвое. Но у Сухого нет возможности вызволить Лапшина. Поэтому он и нанимает Эрика.
– Сухой работает на Эрика, а не наоборот.
– Почему ты так уверен?
– Оковы надевают на рабов, а не на хозяев.
– Ты про заглушку?
– Эрик контролирует Сухого. Вероятно, активно им манипулирует. Каким бы властным ни хотел казаться господин Сухой, в этой игре он просто марионетка.
Александр Кравчук остановил автомобиль вплотную к забору, ограждавшему поселок, в котором проживал Сухоставский. Слепая зона: свет фонарей сюда не доставал, ближайшая видеокамера располагалась далеко впереди. Идеальное место для проникновения на охраняемую территорию.
Александр заглушил мотор, выбрался из машины, залез на капот. Шагнув на крышу BMW, с силой оттолкнулся от нее. Невысокий рост с лихвой компенсировала отменная физическая подготовка. Крепко ухватившись за макушку забора, молодой человек подтянулся и легко перемахнул на ту сторону.
Он приземлился в кучу сухих листьев, осмотрелся по сторонам, замерев. Поблизости никого не было видно. Абсолютная тишина, если не считать шансона, игравшего в одном из домов. Стремительно пробежав по пересеченной местности, Кравчук вынырнул на главную дорогу, тянувшуюся от самого контрольно-пропускного пункта. Надев на голову черную шапочку и спрятав руки в карманы плотных брюк, Александр быстрым шагом направился вверх по поселку.
Прежде ему доводилось несколько раз бывать в гостях у Сухоставского. Кравчук в точности помнил, где находился коттедж его делового партнера.
Сейчас Александр желал лишь одного: чтобы Сухой оказался дома. Хотя и внутренний голос, и логика позднего вечера подсказывали, что Всеволод Петрович уже вернулся с работы и наверняка готовится ко сну.
Навстречу проехала черная «ауди» с «блатными» номерами и проблесковым маячком на крыше.
Александр опустил голову, пряча лицо. Особого значения автомобилю он не придал, лишь мельком отметив, что машина направляется к выезду из поселка.
Всю суть Кравчука поглотила дикая, бурлящая ярость. В голове мелькали образы сегодняшнего вечера: убитый пес, бандиты в доме и – самое страшное – слезы матери.
Александр уже давно не был новичком в бизнесе. Порой он мог смириться с небольшими потерями, многократно возмещая ущерб в перспективе.
Но не теперь. Не в тех условиях, когда враг (а Сухой совершенно очевидно теперь являлся врагом) поднял руку на самое дорогое, что было у Александра, – его семью.
Своей цели, дома Сухоставского, Кравчук достиг очень быстро.
Он остановился перед высокими воротами зеленого цвета, скрывавшими владения его бывшего делового партнера от посторонних глаз.
Александру не требовалось времени, чтобы собраться с духом. Придя сюда, Кравчук уже был готов к ведению боевых действий.
Он раскатал края шапочки. Черный головной убор превратился в плотную маску с прорезью для глаз, скрывшую большую часть лица.
Александр напоминал бойца отряда спецназначения, выбросившего всю экипировку и решившего схлестнуться с врагом голыми руками.
Кравчук посмотрел на свои ладони. Он чувствовал тонкие вибрации, пробегавшие под кожей и норовившие сорваться с кончиков пальцев. Безумная энергия, подавляемая долгие годы. Внутренний мускул, требовавший нагрузки.
Энергия рано или поздно всегда переливается через край.
Сделав глубокий вдох, Александр шагнул вперед и резко выбросил правую ладонь, толкая пространство перед собой.
