В этот момент мамина рука опустилась на отцовское плечо.
– Рифка, что ты…
И тут мама широко раскрыла рот и вгрызлась ему в шею.
Харви не смог бы сказать, когда на смену сдавленным крикам отца пришли его крики ужаса. Он подбежал к двери, отталкивая отца от продолжавшей грызть его шею матери. Тот упал на пол, кровь толчками била у него из шеи. Мать попробовала схватить Харви, но ему удалось отбиться от нее с той же легкостью, как ранее от отца. Затем он точно так же схватил маму за руки, вытащил ее на задний двор и толкнул в костер.
Почему-то мама не издала ни звука и не сопротивлялась, она просто стояла там, объятая пламенем. Едкий запах паленой плоти ударил Харви в ноздри, когда он забежал обратно в дом, схватил сильно потяжелевшее тело отца и вытащил его во двор. Харви сделал немало репортажей об убийствах и понимал, что после того, как столько его крови вытекло на кухонный линолеум, отцу уже не выжить.
Мама все еще стояла там, догорая. Это была самая странная вещь, которую когда-либо видел Харви. И сегодня среди подобных странностей шла жесткая конкуренция.
Он бросил тело отца в огонь прямо к ногам матери, надеясь, что Господь поймет, почему он нарушает запрет на кремацию.
Его отец, конечно же, никогда бы не понял.
Когда их тела сгорели, Харви произнес:
– Я всего лишь хотел быть хорошим репортером, папа. Никто не сможет с серьезным видом сказать: «Давайте отправим на выезд Харви Липшица!». Линкольн был великим президентом, а Липшиц – это просто курам на смех. Я не понимаю, почему ты этого так и не осознал.
Спустя несколько минут он понял, что больше не в состоянии наблюдать за тем, как они догорают. Обойдя дом по кругу, он вышел на Сэмпсон-стрит, где увидел множество с трудом ковыляющих людей, которые двигались с черепашьей скоростью.
Одним из них был Фрэнк.
Не раздумывая, Харви бросился к этому прощелыге. Никогда он еще не был так рад видеть своего идиота-оператора, как сейчас.
– Фрэнк, слава Богу! Бери свою камеру, нам надо…
Но Фрэнк не замедлил своего шага. И как только подошел достаточно близко, то укусил Харви за руку.
Харви закричал от боли, когда в него впились зубы Фрэнка. Он попытался оттолкнуть оператора прочь, но Фрэнк не сдавался, вцепившись в него, словно собака в кость.
Харви попробовал отпрыгнуть в сторону, но все, чего он этим добился – споткнулся и упал на спину. Теперь Фрэнк был сверху, оседлав его и сверля своими молочно-белыми глазами.
– Я не могу вот так умереть! Не могу! Это несправедливо!
Когда Фрэнк потянулся к его шее, последней мыслью Харви Липшица было: «А когда жизнь была справедливой?».
– Этим утром Киттанинг представляет собой жуткое зрелище. Помощникам шерифа округа Армстронг удалось поймать и сжечь несколько мертвецов до того, как на место прибыла Национальная гвардия, взяв ситуацию под контроль. Мне удалось получить короткое интервью у шерифа Эммета Нельсона, и он еще раз повторил предостережения, которые мы уже не раз слышали за последнее время.
– Я знаю, что правительство озвучивает разные версии происходящего, но откровенно говоря, не важно, откуда они взялись и как все это началось. Важно, чтобы сейчас все оставались в своих домах, и если кто-то столкнется с одним из этих созданий, кем бы они ни были – прежде всего бейте их в голову или по позвоночнику. Кажется, это их успокаивает. И ради бога, кремируйте любое мертвое тело, которое увидите! Если от вас требуется всего лишь зажечь одну проклятую спичку – сделайте это!
– Нам также удалось выяснить, что двое из кремированных в Киттанинге тел принадлежали сотрудникам «ВИК-ТВ» Харви Линкольну и Фрэнку Де Мартино. Мы все скорбим об этой потере, а также обо всех тех гражданах, которым, по сути, пришлось умереть дважды. Линда Кэмин, специально для «ВИК-ТВ Ньюс».
Мертвая звезда
Нил и Брендан Шустерман
Нил Шустерман – обладатель Национальной книжной премии, автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс», написавший более тридцати романов для подростков, включая циклы «Беглецы», «Страна затерянных душ», а также романы «Коса» и «Бездна Челленджера». Многие работы Нила написаны в соавторстве с его сыном Бренданом Шустерманом – в том числе рассказы, публиковавшиеся в сборнике Шона Хатченсона «Жестокие финалы» и сборнике Джонатана Мэйберри «Там, где страшно», а также повесть в сборнике «Несвязанные», куда вошли истории мира Беглецов. Брендан также стал автором иллюстраций к «Бездне Челленджера», и сейчас трудится над своим дебютным романом. Веб-сайт: www.storyman.com. Твиттер: @NealShusterman. Фейсбук: facebook.com/nealshusterman.
Кое-кто называл Оуэна «охотником за наживой», хотя на самом деле для него имелось куда более подходящее определение – выживальщик. И дестабилизация в обществе, вызванная внезапным нашествием бродячих мертвецов, которые пожирали своих друзей и соседей, для такого прожженного типа, способного умело разыгрывать выпавшие ему карты, стала настоящей находкой.
До нашествия Оуэн несколько лет проработал на карнавале. В обществе для него не нашлось иного места, кроме должности продавца дурацких игрушек всякого рода простофилям. Больше он попросту ни на что не пригодился. Затем стоило бы ожидать, что он не станет задерживаться и уедет вслед за карнавалом, ведь простофили нравились ему не больше, чем он нравился им. Но когда на улицы вывалились мертвецы, Оуэн понял, что получил шанс выиграть свой большой приз. Лето 1967 года называли летом любви.
1968 же принес лето смерти.
Когда это случилось впервые, Оуэн только-только закончил устанавливать цирковой шатер в Саванне, штат Джорджия. Тогда-то они и заявились. Он увидел, как ребята, проработавшие с ним пять лет, оказались заживо съедены нападавшими – и как другие продавцы, получив смертельные раны, с рвением присоединились к орде мертвецов. В тот день он спас пятерых человек и его имя начало обрастать легендами.
В следующие несколько недель Оуэн перебил на улицах и в окрестностях Саванны сотни мертвецов и превратился из простого оборванца в городского героя, Сына умиротворения. Да, так они это называли – «умиротворение». Спустя полгода живые мертвецы были взяты под контроль – по крайней мере, так говорилось в официальных сообщениях. Людям рекомендовалось передвигаться группами, всегда иметь при себе оружие и избегать темных безлюдных мест. Это несло вполне здравый практический смысл, когда в любой момент могла выскочить твоя полусгнившая мамаша и укусить тебя. Мы оказались близки к тому, чтобы вернуться к страху перед коммунистами, которые, как теперь соглашались многие, представляли угрозу куда бóльшую, чем зомби.
Но несмотря на все это, купол цирка стоял как ни в чем не бывало, в тихом ожидании. Оуэн знал, что тот ожидал его. И что теперь там будет новое шоу. И Оуэн станет его ведущим.
