Упасть не даёт, хватает за лодыжку и тянет к себе. Ставит вертикально, прямо на постели – сейчас я почти с ним вровень, впервые не надо задирать голову, чтобы увидеть глаза. Они полны гнева и отчаяния.
Одежду – прилипшую, ледяную – он буквально сдирает с меня. Дорогой шёлк с треском расходится под сильными пальцами.
– Не делай этого, прошу! – цепляюсь за форму: будто и не нырял, сухой уже. – Оставь меня сейчас…
Он затыкает мне рот поцелуем. Диким, злым, бесцеремонным. Усиливающим истерику и рождающим огненное желание. То, что случается дальше, скорее походит на драку.
Он груб, алчен, беспощаден. Но и я не остаюсь в долгу, царапая ему спину и кусая губы.
Ненавижу так сильно, что если он остановится, просто убью.
– Бэзил…
Вкладывая всю ярость.
– Айринн…
Хрипло, с нежностью, на выдохе.
Всё сливается и смешивается: наши голоса, наши губы, наши руки. Мы прорастаем друг в друга, становимся одним.
Неразрывно. В одно дыхание. В один пульс.
Выгибаюсь дугой и кричу об этом всему миру.
А потом падаю в пропасть вместе с тем, кого ненавижу так, что не могу без него существовать.
Он не отпустит. Удержит…
Знаю…
Бэзил обнимает так крепко, словно и впрямь боится, что меня заберут у него. Утыкается мне в волосы и шепчет:
– Я их покарал. Почти всех. Громче других визжал слухоусладитель. Жалко, Королева сбежала.
– Это же отступничество! – с восхищением.
– Это справедливость. Я делал лишь то, для чего пришёл в этот мир. Машина, запрограммированная карать грешников. Вот и покарал. Слишком долго мы покрывали пороки, что прятались за убранством дворцов.
Он говорит холодно, резко, но без злости.
Злость мы растворили в страсти и в ней же сожгли.
– Я выбрал тебя, а ты решила умереть. Не выйдет. Если умирать – только вместе. Идёт?
Улыбаюсь в ответ на сияние глаз:
– Идёт.
Сворачиваюсь клубочком в кольце рук.
Только твоя.
– Спи, котёнок.
И я выполняю приказ.
***
Просыпаюсь от писка множества сообщений. Они висят в воздухе голубоватыми плашками.
Вторжение третьего уровня, второго, первого…
– Началось.
Бэзил уже полностью одет и, сидя в кресле, просматривает новости на коммлинке.
Выбираюсь, закутываюсь в простынь и бреду к нему. Сажусь на поручень, кладу голову на плечо. Он, не отвлекаясь, чмокает в макушку.
– Что будем делать?
– Сегодня появится «Харон», так ведь? – он на своей волне, а я – словно фоновый шум. И рассказывать ничего ему не надо, сам уже всё прочитал в моей голове. Но для проформы уточнят, вежливый. От таких вот его переходов завожусь на раз.
– Да, Сергей сказал, что 03 03 3999.
– Значит, сегодня. Мы должны во что бы то ни стало попасть на поезд. И оказаться в Небесной Тверди. Только так можно остановить апокалипсис. Ты со мной?
– А у меня есть выбор?
– Что за манера уходить от ответа? – берёт за подбородок затянутыми в чёрную кожу пальцами. Жёстко, не повернуть головы. Сверлит глазами так, что кажется из затылка вытекают мозги.
– А что за манера спрашивать очевидное, – злюсь.
Он целует, мягко, заботливо обнимая при этом за плечи.
И снова заглядывает в лицо. В этот раз – с доброй улыбкой.
– Мне важен твой ответ. Важна добровольность выбора. Поэтому спрашиваю ещё раз: ты со мной?
– С тобой. Мы же вчера поклялись умереть вместе.
Бэзил смеётся тихо и грустно, но вскоре серьёзнеет.
– Они не должны ничего знать. А для этого нам придётся вступить в бой и активировать тебя. Поскольку отдача может выжечь тебя полностью и быстро, то у тебя будет всего три удара. Дальше – мы сами.
– Есть, мой командир.
Он встаёт, отключает коммлинк и протягивает руку:
– Нам пора.
– Но я… не одета…
– Сильфиде не нужна одежда.
Киваю: будь по-твоему и вкладываю руку в его ладонь. Он нежно сжимает пальцы, серьёзно смотрит и говорит строго:
– Не геройствуй. Помни, я рядом и на твоей стороне.
Когда он улыбается вот так молодо и светло, то готова идти за ним на край света. И даже за край.
На подступах к городу – серому, ещё спящему городу, – всё залито малиновым. Идут сонники. Они нам неинтересны. С ними вполне справится молодняк из S.A.L.I.G.I.A. Куда важнее исполины у горизонта, чьи головы подпирают небосвод, а под шагами проминается земля.
За городской стеной сотня драконов в полном воплощении уже бьёт хвостами в ожидании. Но этого мало, очень мало. Даже я могу оценить. Слишком хорошо помню битву с Аcedia и того мальчика-дракона, едва не рухнувшего на меня…
Судьи и высшее руководство Эскориала застыли белыми изваяниями на стене.
– Сильфида, хорошо, – говорит один из судей, высокий, с резкими злыми чертами. – Инспектор Уэнберри располагайтесь вон там, – тонкий палец указывает на небольшую нишу, что выступает вперёд. Там установлены приборы, которые придают этому месту схожесть с рубкой космолёта.
Пульт управления сильфидой. Жалко, что учился только на симуляторе. Но у сильфид нет чипов в голове. Они свободные и мыслящие.
– Зерно у тебя на шее, – слышу голос в голове, – синхронизировано с твоей нервной системой. А нервная система, если к ней правильно подключится, вполне подчиняется кодам и командам извне. Это сделано, чтобы оператор в любой момент мог ликвидировать сильфиду. Поэтому мы и сыграем в активацию. Запомнила – три раза.
Прикрываю глаза: да, милый, не волнуйся. Это наша война. Пусть мы не проживём долго и счастливо, но умрём точно в один день, обещаю.
Ждём.
Сонников сметают быстро. Несколько минут, и площадь завалена трупами пушистых зверьков. Юные салигияры буквально рвут их в клочья. Сонники, умирая, пронзительно свистят. Каждая смерть – зарубка на моём сердце. Они не были частью этого мира, но, ступив на его почву, стали. А значит, сроднились и с сильфидами тоже.
Держусь за столешницу пульта, чтобы не упасть. Стискиваю зубы, чтобы не закричать.
Ждём.
А вот и грехи – один отвратительнее другого.
Взлетают драконы. Они прекрасны, но бессильны. Словно стая стрекоз, атакующая слонов.
Ждём.
Драконы пикируют вниз мотыльками с оборванными крыльями. Их раздирают пополам. Смахивают небрежным движением лапы. Пожирают, отплевывая кровавые останки.
