Вернуть долг – эта мысль пульсировала в его голове, не позволяя думать о чем-то другом.
Однажды он прочитал сборник мифов Древней Греции, и ему особенно запомнился один. Может быть, потому что он никак не мог вообразить, как такое могло произойти в действительности. Это была история оскопления Урана. После того как верховный бог низверг своих восставших сыновей-циклопов в Тартар, Земля родила ему новых – титанов – и подговорила их напасть на Урана. Возглавляемые самым младшим, Кроном, они напали на спящего отца, и Крон оскопил его серпом, а отрезанные гениталии зашвырнул в море. Однако несколько капель крови Урана пролились на Землю, и она родила из них трех эриний – Алекто, Тисифону и Мегеру, мстящих отцеубийцам.
Так Убийца понял, что подобные преступления не должны оставаться безнаказанными, – об этом знали еще древние. Он и был одной из эриний и преследовал тех, кто нарушил законы бытия. Кровь за кровь.
Прозвучал сигнал к четвертому заезду, и Убийца медленно поднялся, подобрал шлем и двинулся к выходу.
Он знал, что полиция почти вышла на него. Если бы Иртемьев не был таким жадным, его уже арестовали бы. Плохо только, что сведения, которые он нашел в архиве детского дома, существуют не в единственном экземпляре. Эту информацию можно найти во множестве других мест – на то и существуют копии. Бюрократия… Он попытался проникнуть в здание городского архива, но сработала сигнализация, и пришлось уносить ноги. Не хватало, чтобы его поймали какие-то ночные сторожа!
Но Корчакова умрет! Это дело завершить он успеет. Уже сейчас стебли бамбука пронзают ее тело. Медленно, мучительно, миллиметр за миллиметром. И кровь сочится по их гладкой зеленой поверхности и капает в землю.
Он выбросил женское платье и парик, которые надевал, когда навестил журналистку у нее дома. Это убийство инкриминировать ему не смогут. Смерть Иртемьева – тоже. Никаких доказательств, что Иртемьев шантажировал его. Они не созванивались. Иртемьев узнал, где он работает, и заявился на ипподром. Там ошивается куча народа, никто не обратил на него внимания, никто не сможет его опознать. Как Иртемьев узнал, кто он? Надо было спросить, но он забыл. Этот полицейский заявился так не вовремя. Пришлось действовать в спешке. Кишки наружу и нож в сердце. Он еле унес тогда ноги!
Убийца вышел на улицу и зажмурился от яркого света. Как он любил эти мгновения и эту картину: трибуны, арена, лошади и даже рекламные плакаты спонсоров! И этот запах…
Убийца направился к весам, где уже стояли другие жокеи.
* * *
Самсонов первым заметил Душицкого. Тот нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле секьюрити. Полицейские подошли к нему.
– Наконец-то! – воскликнул тот. – Идемте быстрее, а то он уйдет!
Самсонов остановил рванувшегося было Душицкого:
– Этот человек вам ничего не скажет! Он хочет вас подставить.
– Что?! – Душицкий нахмурился. – Вы о чем?
– Он специально вызвал вас сюда, чтобы обвинить в убийствах.
– Да кто он? Вы знаете?
– Да. – Самсонов достал звонивший в кармане мобильник. Это был Рогожин. – Слушаю!
– Мы у матери Меркальского, – доложил опер. – Он жокей. Сейчас на ипподроме в Луначарово. Как раз там, где ты.
– Я знаю. – Самсонов сделал возмущавшемуся Душицкому знак успокоиться. – Место нашли?
– Кажется, да. Под Павловском есть небольшая конная ферма, где он регулярно тренируется. Кажется, у него там даже что-то выкуплено. Мать говорит, что Меркальский все время туда ездит. В последние дни тоже там пропадал. Готовился к сегодняшнему заезду. Мы сейчас жмем туда.
– Хорошо. Обыщите все! Объясните тем, кто там будет, что дело срочное, я думаю, они вас пустят без ордера.
– Надеюсь.
– Найдите ее, – сказал Самсонов, взглянув на Душицкого.
Похоже, тот понял, что речь идет о Корчаковой.
– А у тебя как дела? – спросил Рогожин.
– Меркальский здесь, на ипподроме. Постараемся его найти.
– Ты там не один, что ли?
– С Коровиным.
– А он что там делает?
– Долго объяснять. Потом расскажу.
Он повесил трубку и обратился к Коровину:
– Идем к финишу, ищем Меркальского. Вы, – повернулся он к Душицкому, – уезжайте прямо сейчас.
– Что с Леной?! – спросил тот.
– Ее ищут.
Полицейские побежали к фотофинишу. Теперь народу в проходах стало меньше, потому что все зрители собрались на трибунах и следили за последним кругом скачек. Самсонов и Коровин довольно быстро протолкались к фотофинишу.
– Его нигде нет! – проговорил Коровин через минуту.
Самсонов тоже высматривал Меркальского, и, похоже, Коровин был прав.
– Что за игры?! – раздраженно пробормотал он.
Жокей должен был поджидать здесь Душицкого. Если только он не следил за полицейскими и не видел, как они отправили Душицкого с ипподрома. Тогда… а что он предпринял тогда? Самсонов задумался.
– Слушай, а может, он смылся? – предположил Коровин.
– Зачем? Он ведь не знает, что мы вышли на него.
– А если догадался?
– Если догадался… – Самсонов запнулся. Ему стало очевидно, что если Меркальский понял, что его раскусили, то он предпримет совершенно определенные шаги: закончит начатое. И сейчас, пока Самсонов и Коровин бегают по ипподрому, разыскивая его, у него появилась фора.
Старший лейтенант развернулся и начал протискиваться к выходу, не обращая внимания на возмущенные окрики зрителей, которых ему приходилось распихивать локтями. Коровин не отставал.
Выбравшись в проход, Самсонов набрал номер Григория Поленова.
– Алло, Валер, какими судьбами? – Следователь из уголовки явно был рад слышать коллегу. – Появилось что-нибудь по делу того психолога? Спешишь поделиться информацией? – Тон у Поленова был шутливый.
– Да, слушай внимательно: нужно немедленно задержать следующих женщин. Записывай фамилии и адреса.
– Погоди! – оторопел Поленов. – Зачем?
– Они напали на Меркальского и кастрировали его. Потом одна из них его убила. Я сейчас не могу долго объяснять, но этих женщин надо задержать немедленно. Понимаешь? Им грозит опасность.
– Так они преступницы или жертвы?
– И то, и то. Записывай адреса, Гриш, а то будет поздно.
Продиктовав все посерьезневшему Поленову, Самсонов стал звонить Нестеровой, Ляпиной, Кремниевой и Вересковой, чтобы предупредить об опасности. Пока они с Коровиным добрались до парковки, он успел поговорить с Кремниевой и Ляпиной. Уже в машине он набрал остальных, но они, как назло, не отвечали. Меркальский не мог успеть добраться ни до одной из них, только если… его вообще не было на ипподроме! Эта мысль повергла Самсонова в настоящую панику.
