Сирена робко протянула руку и убрала с его лба спутанные пряди черных волос и прошептала:
– Трейгер, даже не надейся.
До Трейгера дошел смысл ее слов: он потерял ее. Сам уничтожил подаренную ему когда-то любовь, и теперь Сирене нечего ему предложить.
Трейгер хотел встать, но Сирена схватила его руку, поднесла к своим губам и заверила дрожащим голосом:
– Раз ты любишь меня, я готова следовать за тобой хоть на край земли. Я не переставала тебя любить, даже когда ты в этом сомневался. В моей жизни не было другого мужчины и никогда не будет. Если я отдаю свое сердце и душу, то отдаю их навеки.
– Я приложу все усилия, чтобы сохранить их огонь, – поклялся Трейгер и приник к ее губам, упиваясь поцелуем в отчаянном стремлении к тому, чего так долго был лишен.
Он сжимал в объятиях единственную женщину, которой удалось покорить его неистовое сердце. Проживи Трейгер Грейсон еще хоть сотню лет, чувства к жене останутся неизменными. Сирена стала его солнцем и луной, ожившей мечтой и глотком воздуха. Он восхищался каждой гранью ее незаурядной личности, пылким темпераментом и острым умом. Его завораживали изумрудные глаза, осененные пушистыми ресницами; очаровывало сияние солнечных лучей, запутавшихся в ее кудрях; восхищала нежность кожи под его пальцами.
– Боже, каким же олухом надо быть, чтобы потерять столько драгоценного времени, – севшим голосом произнес Трейгер, обнимая Сирену. – Если когда-нибудь в будущем я выкину что-нибудь подобное, тресни меня, пожалуйста, тростью, чтобы вбить в мою упрямую башку хоть капельку разума. – Он поднял любимую на ноги и обвил ее талию рукой. – Вашингтон дал новое задание. Я должен отправиться в Коннектикут и снарядить быстроходное маневренное судно для блокады складов на побережье. В нашем распоряжении вся зима, чтобы наверстать упущенное время. Я не собираюсь выпускать тебя из виду ни на минуту. Кстати, если уж речь зашла о потерянном времени, помнится, ты говорила, что собиралась лечь спать. – Обольстительная улыбка осветила его черты, ласки стали смелее. – Должен сказать, мадам, что в вашем возрасте отдых просто необходим.
Сирена снова, в который раз, влюбилась в него. Этот плут мог очаровать кого угодно своей неотразимой улыбкой.
– Сомневаюсь, что отдых – подходящее название для того, что у вас на уме, милорд.
Они остановились на пороге ее спальни, и Трейгер беззаботно рассмеялся.
– Даже в самых безумных фантазиях я не мог вообразить, что стану соблазнять женщину более чем вдвое старше себя, – пошутил он, расстегивая платье Сирены. – По-моему, отдых обещает быть интересным.
Платье упало вниз, как темное озерцо вокруг лодыжек, и каскад золотистых локонов рассыпался по ее плечам. Нежными прикосновениями он стер нарисованные морщины, открыв свету юное лицо. Затем медленно обвел взглядом совершенное тело любимой. Она была даже прекраснее, чем рисовали его грезы, хотя Трейгер не представлял себе, что такое возможно. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они любили друг друга. Аромат жасмина сводил его с ума.
С лукавой улыбкой на губах Сирена уклонилась от поцелуя.
– А ты будешь так же желать меня, когда мне, как Веронике, стукнет восемьдесят?
Сгоравший от нетерпения, Трейгер был не в том состоянии, чтобы вступать в игривую перепалку с женой.
– Мы обсудим этот вопрос позже… в последующие шестьдесят лет.
Сирена снова увернулась от него.
– Нет, поговорим сейчас. Я должна точно знать, что ты не пустишься в погоню за другой юбкой, когда я поседею.
Она метнулась на другую сторону кровати и радостно рассмеялась, когда не ожидавший подобной прыти Трейгер поймал воздух. Разочарованно вздохнув, он смирился с тем, что придется ответить на ее вопрос, если не хочет весь вечер играть в кошки-мышки.
Вытянувшись в струнку, он встал перед женой.
– Сирена Грейсон, когда тебе исполнится сто лет, я буду любить тебя в тысячу раз сильнее. Надеюсь, теперь ты соблаговолишь поцеловать меня?
Столь торжественная клятва произвела впечатление, и Сирена снисходительно кивнула:
– Пожалуй. – Но не сделала ни малейшего движения, чтобы присоединиться к мужу, когда он растянулся на покрывале.
Приподняв брови, Трейгер выждал минуту-другую и нетерпеливо приказал:
– Сирена, иди сюда.
Прелестные губки сложились в сладострастную улыбку, когда она села на постель.
– Итак, ты утверждаешь, что твоя страсть ко мне не ослабеет, когда я буду вчетверо старше, чем сейчас? – охрипшим голосом протянула Сирена, поглаживая тугие мышцы его живота и зажигая огонь в крови.
Трейгер притянул жену к себе.
– Я не доживу до столь почтенного возраста, если ты не прекратишь мои мучения.
Всю игривость Сирены как рукой сняло, когда любимый прижал ее к своей груди и она ощутила гулкие удары его сердца. Искра страсти вспыхнула жарким пламенем. Губы Сирены приоткрылись, мысли смешались, пульс лихорадочно забился, и она отдалась чувствам, беззащитная перед бешеным напором Трейгера.
Вдруг Трейгер отпрянул от нее. Сирена подскочила в постели и увидела Барона, по привычке устраивавшегося у нее в ногах.
– Пошел вон! – отрывисто скомандовал Трейгер бесцеремонному псу. Но тот лишь злобно оскалился, не проявляя ни малейшего намерения покидать постель. Сирене пришлось обратиться с увещеваниями к своему верному стражу, который надеялся, что хозяйка передумает и позволит ему остаться в облюбованном им гнездышке, но… Барон наконец спрыгнул с кровати и улегся на полу.
– Я позабочусь, чтобы наглая дворняга обзавелась надлежащим жилищем вне дома, когда мы переберемся в Коннектикут, – пообещал рассерженный Трейгер.
Разгладив морщинки у него на лбу, Сирена привлекла мужа к себе.
– Мы прямо сейчас займемся проектированием будки для Барона или продолжим то, чем занимались?
– Пожалуй, будка подождет… как и все остальное. – И, прильнув к розовым лепесткам ее губ, застонал от жгучего желания обладать своей русалкой. – Боже, как я соскучился по тебе!
Сознавая, как близок был к тому, чтобы потерять ее навеки, Трейгер вспомнил первый поцелуй Сирены. «Впрочем, каждый раз у нас все будто впервые», – подумал Трейгер, чувствуя, как покалывает кожу от трепетных прикосновений нежной руки к его мускулистому телу. Неужели так будет всегда? Ответ пришел незамедлительно, но Трейгер мгновенно забыл обо всем, отдавшись невероятным ощущениям, возносившим его к далеким звездам.
Дикая роза, спрятав шипы, научила его чуду любви. Ему не хватит и сотни лет, чтобы разгадать все ее тайны и постигнуть переменчивый нрав.
– Я люблю тебя, – сорвалось с его губ, покрывавших пылкими поцелуями точеные плечи Сирены.
– И я люблю тебя, – прошептала она, перед тем как ускользнуть за грань реальности.
