— Нет, я выбрала наряд сама. Вообще-то мне привычнее джинсы.
Крис хмыкнул:
— Что же тогда ты их не надела?
— Думаю, местным кумушкам и без того есть о чем посудачить.
— А они уже чешут языки?
— Естественно. — Крис ругнулся на языке шайеннов, и Виктория похлопала его по плечу. — Но я всегда могу заставить их заткнуться. Язычок у меня тоже острый.
— Пожалуй, слишком острый. У тебя такой тонкий юмор, что они просто не поймут, что ты поставила их на место, — усмехнулся Крис, поднимаясь. Перегнувшись через стол, он откусил от ее сандвича. — Послушай, твой вкуснее!
Она подалась к нему, волосы ее вмиг растрепались.
— Это ты — вкуснее!
Крис заметно смутился и огляделся вокруг — не дай Бог, услышат! Виктория весело рассмеялась:
— Боже, как мне нравится вгонять тебя в краску! — Она положила руку ему на грудь и ощутила, как учащенно бьется его сердце.
— Не дразни меня, Вик. Иначе наша свадебная ночь кончится всего за несколько минут.
— Не переживай. — Ее рука скользнула к чреслам, но Крис очень вовремя ее перехватил. — У нас будет еще много ночей.
Встретившись с веселым взглядом ее золотистых глаз. Крис почувствовал бешеный прилив нежности и любви к этой женщине.
— Я люблю тебя, Виктория Мэйсон.
— Знаю, — взяв его за подбородок, прошептала она ему прямо в губы. — Я знаю.
— Вы с Дженни хорошо провели время? — Крис остервенело вонзил свои зубы в ее сандвич, чтобы побороть искушение куснуть ее за пальцы.
— Хорошо? — Виктория закатила глаза. — Мне пришлось наблюдать, как она вытаскивала из Бадди пулю. Говорят, Бадди у нее — частый посетитель. — Виктория вяло откусила от сандвича, затем отложила его в сторону. — Послушай… — Она сложила руки на груди. — Почему ты не сказал мне, что владеешь всей этой землей, — она махнула рукой в сторону города, — и работал адвокатом? — И тотчас насмешливым тоном продолжила: — Ты, случайно, не окончил Гарвард?
— Дженни у нас слишком много болтает.
— Она упомянула об этом случайно, просто думала, что я все знаю.
Крис досадливо огрызнулся:
— Все это принадлежало мне, когда земля здесь ничего не стоила. Потом кто-то нашел серебро, и сюда хлынули искатели счастья. Я продавал землю любому, кто хотел.
— А по какой причине ты расстался со своей юридической карьерой?
— Просто понял, что лучше препятствовать совершению преступлений, чем ждать, когда дело дойдет до суда. В этом случае люди остаются живы.
Протянув руку, Виктория обвела пальцами контуры его рта.
— Я люблю тебя, Крис.
Он привлек ее к себе, с силой прижал к груди и жадно впился в нее губами.
— Господи! Пибоди прав: вы самая поцелуйная пара во всем Колорадо!
Они поспешно отпрянули в стороны.
— Привет, Ноубл, — произнесла Виктория, не сводя взгляда с Криса. — Мисс Абигайл попросила меня передать тебе кое-что. — Она кивнула на сумку.
Довольно просияв, Ноубл запустил туда руку, но уже в следующую секунду крепко выругался:
— Черт бы побрал эту бабу!
— Что? Что-то не так? Она сказала, ты поймешь.
— О, я понял. — Ноубл вытащил на Божий свет куриную ногу, затем еще одну. — Но я знаю — на самом деле она от меня без ума.
— С чего ты взял? Вы последнее время и не виделись.
Было видно, как смутился Ноубл. И поэтому вместо ответа он вцепился зубами в куриное мясо и тут же задохнулся: перец на куриной ножке мог бы свалить с ног лошадь.
Крис сложил руки на груди.
— Знаешь, для человека, у которого было три жены, ты знаешь о женщинах слишком мало.
— Сомневаюсь. — Ноубл с трудом откашлялся и повернулся к своему начальнику: — Мне нужно проветриться, Крис. Я беру сегодня выходной.
Шериф кивнул, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Никогда прежде он не видел своего помощника таким смущенным.
Поспешно надев шляпу, Ноубл покинул комнату, не забыв перед тем распихать по карманам куриные ножки.
Хотя пикник организовала церковь, на религиозное мероприятие он походил меньше всего. Собранием горожан воспользовались и торговцы скотом, устроившие здесь аукцион, и продавцы кондитерских изделий, и местные мастера, предлагавшие свои поделки. Был даже организован тир для желающих испытать новые модели пистолетов «смит-и-вессон». Над всем этим витал запах бифштексов, в очередь за которыми выстроилось, казалось, все малолетнее население городка. Возле площадки для танцев неуклюже расхаживали кривоногие ковбои. То тут, то там встречались шумные стайки разодетых девиц, надеющихся, что яркий наряд введет кого-нибудь в искушение пригласить их на танец. Как только заиграла музыка, Крис закружил Викторию, отчаянно старавшуюся не наступать ему на ноги. Удивительно, но Свифту даже нравилась ее неуклюжесть.
— Я рад, что ты хоть в чем-то разбираешься хуже меня.
— Скажи это своим пальцам.
— Ничего, переживут! — не отступался Крис.
Бэкет держался поодаль от всеобщего празднества: вероятно, он дожидался наступления сумерек. Облаченный в ярко-синий костюм, он единственный на пикнике оказался в галстуке. Лицо негодяя было хмурым, он даже не пытался изобразить видимость веселья.
Глядя на владельца салуна, Крис невольно обнял Викторию крепче. Проследив за его взглядом, она все поняла.
— Ты убьешь его одним своим взглядом, Крис.
— К сожалению, не могу.
— Ладно, остынь! — Она провела рукой по его спине. — Скоро на аукционе будут продавать твоих лошадей. — Крис буркнул в ответ что-то неразборчивое. — Я никогда не была на аукционе. И на таком пикнике тоже. Я и корову-то вблизи не видела. '
Он улыбнулся:
— Только кур?
— Не напоминай, от них ужасно пахло…
Они двинулись сквозь толпу. Время от времени Виктория пробовала сладости с лотков и примеряла шляпки. Крис настоял на том, чтобы сапожник обмерил ее ногу и изготовил соответствующие ботиночки. «Обувь на заказ, — восхищенно подумала Виктория. — В мое время это стоит целое состояние». Затем муж приобрел для нее пистолет с кобурой, и за спиной она уловила изумленные шепотки.
А вот и запыхавшийся Лаки подбежал. Виктория вытерла крем с его щек, поцеловала и взяла за руку.
Они добрались до места как раз в тот момент, когда в загон впустили лошадей Криса. Аукционист назначил цену, и она быстро поползла вверх, хотя, сколько бы Виктория ни выглядывала в толпе покупателей, разглядеть никого не удавалось.
— Большую часть моего скота покупает армия, но эти…
— Какие хорошие… Прямо как Цезарь! Три лошади были того же окраса, что и конь Криса, а четвертая немного отличалась.
