В штаб Монке приезжаю только после бомбардировки. Сам Монке с удрученным видом сидит на развалинах и мотает головой — оглох. Есть потери.
Здесь же встречаюсь с командующим 5-й танковой армией генералом Эбербахом. Генерал пожелал самолично убедиться в том, каковы последствия наступления союзников, и принять решения по сложившейся обстановке.
Командующий предоставляет мне полную свободу действий и согласен с моей оценкой обстановки.
Губерт Майер между тем направил ударную группу Вальдмюллера в Бретвиль-де-Рабе, чтобы уже оттуда перебросить ее куда следует, в зависимости от конкретной обстановки.
Отдаю приказ следующего содержания:
1. Ударная группа Вальдмюллера, усиленная 1-м танковым батальоном и остатками 501-го батальона «тигров» (Витман), наносит неприятелю контрудар для овладения высотами южнее Сен-Эньена.
Рота сопровождения дивизии, усиленная 1-й противотанковой ротой (на самодвижущихся лафетах), наступая через Эстре, овладевает высотами западнее Сен-Сильвена.
Ударная группа Краузе, усиленная 2-м танковым батальоном (пока что наступающая на неприятеля с целью ликвидации его плацдарма под Гримбоском), выходит из схватки, занимает высоты западнее Потиньи и удерживает оборону между Лезоном и Лезом.
Я нахожусь на командном пункте дивизии в Потиньи вместе с ударной группой Вальдмюллера».
Вальдмюллера встречаю севернее Бретвиля-де-Рабе, и мы оба направляемся в Сэнте узнать, какова обстановка. «Тигры» Витмана уже находятся восточнее Сэнте и расположились за лесополосой, но пока в бой не вступают.
Противник обстреливает Сэнте, а открытая местность по-прежнему вне его огня. С северной окраины населенного пункта мы различаем севернее шоссе на Бретвиль-сюр-Лез плотные танковые колонны неприятеля. Танки стоят плотной группой. Та же картина и южнее Гарселя, и на опушке леса юго-восточнее этого населенного пункта. При виде стальной армады у нас душа уходит в пятки. Мы никак не можем понять, что на уме у канадцев. Почему, ну почему такая масса танков и не думает продолжать наступать? И почему канадское военное командование дает нам возможность опомниться и принять соответствующие контрмеры? И прежде всего, почему в небе ни одного штурмовика? Одной только умело спланированной атаки штурмовиков с избытком хватило бы, чтобы добить остатки нашей 12-й танковой дивизии СС на шоссе № 158 и обеспечить беспрепятственное продвижение сил 2-го канадского корпуса. И тогда ничто не помешало бы канадцам еще вечером того же дня овладеть городом Фалез. Одному Богу ведомо, отчего это не произошло.
Нам с Вальдмюллером понятно, что тягаться с этой армадой нам явно не по плечу. Стоит им нас атаковать, и… На каждом перекрестке готовая к атаке танковая дивизия врага. В то же время нельзя позволить им перейти в наступление, необходимо хотя бы попытаться взять инициативу в свои руки.
Принимаю решение удерживать Сэнте уже имеющимися в этом населенном пункте силами, одновременно с этим бросить в наступление восточнее шоссе всех находящихся там наших солдат. Это неизбежно ошеломит противника. Цель наступления — лесной массив юго-восточнее Гарселя.
Поскольку расположенная южнее Сэнте огромная каменоломня исключает возможность танковой атаки, это направление не вызывает у меня опасений. Нам кровь из носу необходимо атаковать, чтобы выиграть время для участка Лезона. Атака назначена на 12 часов 30 минут.
Подытоживая план, мы с Вальдмюллером и Витманом замечаем бомбардировщик, совершающий облет участка и сбросивший сигнальные ракеты. Мы догадываемся, что самолет — своего рода летающий командный пункт, и я отдаю приказ немедленно атаковать: необходимо срочно убрать войска из зоны возможного бомбового удара. Еще раз пожав руку Михелю Витману, указываю ему на серьезность положения. Старина Михель по-мальчишески озорно улыбается мне и забирается в свой «тигр». До сих пор ему удалось подбить 138 вражеских танков. А сейчас? Увеличит ли он число своих побед или же сам станет жертвой?
Танки в хорошем темпе направляются на север. На большой скорости они проходят открытые участки местности, умело используя ее рельеф для атаки. За танками в атаку идут и пехотинцы, разреженным порядком они устремляются к цели. Я нахожусь в окопе на северной окраине Сэнте в тот момент, когда артиллерия неприятеля открывает огонь на уничтожение по нашим атакующим танкам. Машина Витмана несется прямо в гуплу огня. Я знаю его тактику в подобных случаях. Она сводится вот к чему: только вперед и не зевать! Не останавливаться! Вперед! В самое пекло! Вижу, что и все остальные танки ринулись под стальной град. Нельзя дать врагу опомниться и перейти в контратаку. Мы должны спутать врагу карты. Вальдмюллер со своими пехотинцами следует за Витманом. Бесстрашные мотопехотинцы идут в бой за своими командирами.
И вот в разгар артобстрела мне что-то кричит один из пулеметчиков, тыча пальцем на северо-запад. Я враз лишаюсь дара речи — нёбо потемнело от армады огромных четырехмоторных бомбардировщиков союзников, приближающейся к нам. Усмешка моих бойцов заставляет меня на миг позабыть о грозящей опасности. Один молодой парнишка, судя по выговору, явно берлинец, кричит:
— Какая честь для нас! Черчилль направил сюда по бомбардировщику на каждого из нас!
Если этот мальчишка и ошибся, то лишь в одном — самолетов на небе куда больше, чем пехотинцев на земле!
Теперь спасение только одно: прочь отсюда, от этого населенного пункта, бегом в поле! Защитники Сэнте молниеносно покидают позиции и бегом устремляются на зеленые равнины вокруг городка и там дожидаются, пока четырехмоторные монстры избавятся от бомбовой нагрузки. Мы все точно рассчитали: союзники методично ровняют с землей один населенный пункт за другим. Все происходит очень быстро, вот уже к небу вздымаются клубы черного дыма. Не без злорадства мы наблюдаем, что и канадцам крепко достается от своих же авиаторов. По недосмотру самолетов наведения бомбы обрушиваются на головы наступающих канадцев. Генерал Келлер, командующий 3-й канадской пехотной дивизией, получает в ходе авианалета собственных сил тяжелое ранение.
Последние волны самолетов проносятся над атакующей ударной группой Вальдмюллера, так и не сбросив на нее ни единой бомбы. Пилоты атакуют указанные цели, даже не подумав, что обстановка может в считаные минуты кардинально измениться. А канадские танковые дивизии в этот момент решили обойтись без офицеров наведения, поэтому и повлиять на экипажи не могут. Теперь и до меня, наконец, доходит, почему передовые части канадцев не стали продолжать наступление, что дало нам возможность выиграть столь необходимое время и принять соответствующие контрмеры. Дивизии первого эшелона канадцев стали жертвой явной недооценки ситуации, будучи крепко-накрепко привязанными к графику действий 2-го канадского корпуса. И соответственно упустили явную победу. Потому что танковое сражение из-за письменного стола не проведешь — сознающий ответственность командир всегда на передовой, всегда со своими бойцами. Только там он может оперативно принять единственно верное решение и нанести сокрушительный удар противнику. Танковая атака, разбитая на фазы, уподобляется кавалерийской, когда в разгар ее командир вдруг надумает задавать лошадям корм.
