Да дороженьку – мостик радужный Ты для вольного сердца молодца».
Немного погодя ушел и Звенко.
Часлав вышел из укрытия, укоризненно качая головой. Ему вспоминалось, с какой яростью Аделина грозила в прошлом году Владимиру местью, когда тот объявил ей об изгнании.
Глава 86
Рано утром князь Звенко, не простившись, уехал. Провожал его только Часлав. Проводив до выезда из города, вернулся.
От Таматархи до села Любавино ехать недалеко – не более часа.
Сфенг посматривал на князя Звенко. На лице Звенко застыла печальная маска, он вздыхал и горбился, словно на его плечи лег тяжкий груз.
Сфенг решился. Поравнявшись с князем, он негромко поинтересовался:
– Князь, ты чего так печален?
Звенко недовольно покосился на него, но ничего не ответил, только снова вздохнул.
– Она отказалась стать твоей женой? – задал прямой вопрос Сфенг, догадывавшийся о причинах плохого настроения князя.
Князь снова покосился на него.
Выдохнул:
– Отказала…
– Почему? – спросил Сфенг. – Ты ей не люб?
– Ты лезешь не в свое дело, – сказал Звенко.
– Я твой первый друг, – сказал Сфенг. – Если ты не спросишь совета у меня, то у кого спросишь?
Немного подумав, Звенко проговорил:
– Люб…
– И чего же тогда? – спросил Сфенг.
– Она сказала, что хочет остаться женой великого князя, – сказал Звенко.
– Да, тут ничего не поделаешь, – сказал Сфенг. – Значит, не судьба вам быть вместе.
С минуту они ехали молча. Затем Звенко проговорил:
– Я подумал над ее словами. Сфенг, а ты подумай – а ведь она права.
Сфенг оторопел. Даже коня остановил, но через секунду оправился и снова поравнялся с князем.
– Князь, уж не думаешь ли ты затеять войну с Владимиром ради того, чтобы заполучить его жену?! Начинать войну ради бабы?! – с негодованием воскликнул Сфенг. – До этого никто еще не додумался! Князь, ты удивительный человек! Ты станешь первым таким.
На губах Звенко появилась улыбка:
– Не первый…
– Кто же еще совершил подобную глупость?
– Воевода, да ты, похоже, не читаешь книг?!
– И что я должен вычитать из них? – спросил Сфенг.
– Тогда должен знать, что у греков есть сказки Гомера. Согласно им, когда-то греки воевали с хеттами из-за похищенной царевны.
– Что за сказка? – заинтересовался Сфенг.
– Греческий летописец Гомер пишет, что война началась из-за похищения царевны Елены. А дело началось с того, что на свадьбу греческого героя Пелея и морской нимфы Фетиды были приглашены все олимпийские боги, кроме богини раздора Эриды. Обиженная Эрида бросила пирующим золотое яблоко с надписью: «Прекраснейшей». Из-за яблока заспорили между собой Гера, Афина и Афродита. Они попросили главного греческого бога Зевса рассудить их. Но тот не хотел отдавать предпочтение кому-то из них, потому что был влюблен в Афродиту, но Гера приходилась ему супругой, а Афина – дочерью…
Сфенг рассмеялся:
– Вот это да! Такая задача и самому богу не под силу!
– Это был хитрый бог, – сказал Звенко. – Он отправил их на суд к Парису. Парис – это пастух с горы Ида. Богини пришли к нему обнаженными.
Сфенг продолжал смеяться:
– Несчастный пастушок! Я бы в этом случае даже не знаю, как бы и судил.
Звенко улыбнулся:
– Видя, что пастух в затруднении, женщины решили его подкупить.
– Коварные! – сказал Сфенг.
– Гера обещала ему господство над Азией. Афина – победы и военную славу. Афродита – обладание прекраснейшей женщиной, – сказал Звенко.
– Она ему себя предложила? – спросил Сфенг.
– Нет, конечно. Хотя она и не славилась добропорядочностью, – сказал Звенко. – Она ему предложила супругу царя Менелая – Елену.
– О боги – какое коварство! – воскликнул Сфенг.
Звенко тихо рассмеялся:
– Мы, мужи, слабы перед самой слабой женщиной. Когда речь идет о выборе между возможностью обладать женщиной и благополучием, мужчина всегда выбирает женщину. Каких бы неприятностей это ему ни сулило. Разумеется, Парис отдал предпочтение Афродите. Короче, Парис отправился в Спарту. Царь Менелай радушно принял гостя, но вынужден был отплыть на Крит, чтобы похоронить своего деда Катрея. Парис обольстил Елену, и та отплыла с ним, взяв с собой сокровища мужа.
– Ага! Теперь понятно, из-за чего была война. Если бы у меня украли казну, то я бы не успокоился, пока бы не наказал вора, – сказал Сфенг. – И чем же все это закончилось?
– Да плохо все закончилось, – сказал Звенко. – Троянцы были убиты. А победители тоже пострадали – заблудились на обратном пути и домой вернулись только через два десятка лет.
– Так всегда происходит, когда в деле замешана женщина, – сказал Сфенг. Бросив многозначительный взгляд на Звенко, промолвил: – Князь, однако сказка ложь, да в ней намек. Так стоит ли тебе идти по следам несчастного Париса?
Улыбка с губ Звенко исчезла, и его лицо приняло серьезное выражение.
– Дело не в любви к женщине, – проговорил он. – Вспомни – я моложе Владимира, но я сын великого князя от царицы. А он – от рабыни. Таким образом, по праву великокняжеский трон должен принадлежать мне. Владимир раздает своим сыновьям уделы. Вот и к нам прислал Мстислава. Дело идет к тому, что скоро ни мне, ни моему сыну не найдется места на нашей земле. И чего же мне ждать дальше?
Сфенг кивнул головой:
– Ты прав, князь. Надо что-то делать. Но и развязывать открытую войну с Владимиром – не дело.
– И не надо прямой войны с Владимиром, – согласился Звенко. – Зачем
