руки механизма и продолжает ломать его. Что-то нащупывает, упирается в плечо ногами и с криком тянет. Вырывает железяку к которой подключены шланги, отбрасывает её… Механизм на это опускает руку и стреляет ракетами себе под ноги. От серии взрывов всё заволакивает пылью. Костю откидывает в сторону. Он прокатывается по земле, бьётся об щит и мотая головой с трудом поднимается. Из пыли покачиваясь и натужно гудя выходит заключённый в машину Синеусый. Смотрит на искрящуюся и измочаленную руку, пытаясь поднять вторую, разломанную Императором рычит, разбегается и таранит Костю.
Подняв руки Костя пытается удержать бешенную машину. Ловит её за морду, отталкивает, но силы явно не равны и тяжёлый механизм протаскивает Костю до щита. Вжимает в мерцающую плёнку и бьёт обрубком руки. Откидывает и высоко поднимая ноги, сотрясая землю пытается затоптать.
Зрители затаив дыхание смотрят и понимают что Костя совсем плох. Доспех дёргаясь искрит, из-под смятого забрала течёт кровь. Красные огоньки шлема мигают.
— Тебе конец, — подняв ногу рычит Синеусый. — Всё!
Как-то слишком ловко, Костя откатывается, вскакивает и снова запрыгивает на механизм. Доламывает плечо, отрывает руку и вместе с ней спрыгивает. Кувырком уходит в сторону, открывает наручники на своём доспехе и вытаскивает кристалл. Закрывает и подняв оторванную руку бежит к механизму, на который обрушивает град ударов его же рукой.
В стороны летят искры, осколки брони и чёрная жидкость. Как все понимают, целится Костя именно в кое-как функционирующий обрубок руки. Что получается и через два десятка ударов, машина теряет вторую руку. Однако не сдаётся и хоть значительно медленнее, но всё же пытается затоптать Костю. Который, ударив ещё несколько раз, бросает конечность, обходит машину и запрыгивает к ней на спину. Сжимая кристалл в кулаке, замахивается и бьёт в обрубок плеча.
Кристалл взрывается. Машина трясётся, дымясь останавливается и заваливается на бок. На что Костя перемещается к голове, хватается за скобы и тянет на себя. Отрывает часть брони, засовывает внутрь руку и вытаскивает едва живого, опутанного проводами Тарна.
Встав и держа пускающего слюни гнома за голову, Константин поднимает его выше, словно демонстрируя поверженного противника. Опускает его, наступает на грудь и с криком отрывает гному голову. Откидывает её в сторону и медленно идёт к жёнам. Раскидывает руки, покачивается и падает.
— Слава Императору, — неуверенно выдаёт один из орков.
— Слава Императору! — сотрясая стены дворца тут же ревут остальные.
Маги гасят щит, все обступают Императора и уже предполагают худшее. Однако, он встаёт сам. Срывает с головы помятый шлем, выдыхает…
— Я тебя сама убью! — осматривая его лицо кричит Архаса. — Зачем? Общими усилиями мы…
— Эта тварь, — сглатывая стонет Костя. — Слишком крепкий. Защита от магии… Он бы столько народа положил… Не мог… Не мог по-другому. Я Император, а не трус… Мне… Нельзя прятаться за солдатами. Я верховный главнокомандующий. Мне нельзя… К Сердцу! Скорее, оно умирает.
Тут же Арата вытаскивает Константина из брони. Подхватывает на руки и исчезает. Появляется в подземелье, опускает на пол и придерживая подводит к висящему над полом камню. К которому Костя, потому как весь в крови, сразу же и прижимается. Просто обнимает, от чего камень ярко вспыхивает. Всей поверхностью впитывает кровь и… Через секунду, находящийся на грани потери сознания Костя, понимает что обнимает не камень, а светящуюся как будто изнутри светловолосую и неестественно высокую гному. Которая целует его в щёку, садится вместе с ним на пол и уложив его голову себе на колени гладит волосы.
— Всё закончилось, — улыбается гнома. — Ты собрал нас. Что дальше?
— Буду развивать и строить, — из последних сил удерживая себя в сознании шепчет Костя.
— Ты? Так ты же ничего не умеешь. Силы у тебя нет, магии не хватит чтобы трубку раскурить. Ты маленький, хрупкий, глупый. Ты… Хм… Кое-что ты всё же можешь.
— Да? Ну давай, Сердце Подгорного Королевства. Удиви меня. Что именно я могу?
— Думать, — улыбается светящаяся гнома. — Удача в лице Тёмных Сил смотрит на тебя и помогает. Ты можешь находить нужных разумных существ и развивать их. Ты… Как бы это сказать…
— Катализатор, — присаживается рядом проекция Сердца Лэртона. — Сам ничего, но другие тянутся к тебе, а когда притянутся то работают. Творят историю, совершают открытия.
— Я думал ты заступишься, — вздыхает Константин. — Ладно, я это запомню. Девочки, мне бы к медикам. Броня говорила что у меня селезёнка лопнула. Четыре ребра, мизинец на левой руке сломался. Ещё у меня в животе всё отбито. Болит всё, даже волосы. Я отдохну, наверное месяц, а потом мы продолжим разговор о том какой я ничтожный.
— Я этого не говорила! — возмущается гнома. — Я хотела сказать что ты особенный. Но ты меня перебил. И это… Ты красивый. И добрый. Ты так рвался спасать меня. Костя?
Костя уже не слушал, закрыв глаза он улыбаясь чувствовал как медики укладывают его на носилки, перебирал последние события и приходил к выводу что это или несказанная удача, или Тёмные Силы на самом деле ведут его и сводят с теми, с кем надо. Потому что вот сейчас, убери хоть кого-то из его женщин, и всё бы пошло по-другому. Не приди Фиалка и у Кости не было бы шустрой, мелкой и пакостной авиации. Без Надженды и Кассандры, у Лэртонцев не было бы так хорошо показавших себя травяных марионеток, элементалей и много чего ещё. Не сунь Костя свои загребущие руки к обсидиановому алтарю и история Адель пошла бы по иному пути. А без Адель, находящаяся под контролем Фреки Мэй сожгла бы войска Лэртона. А если бы, он не пошёл пешком с казни, то, возможно, не встретил бы Эльзу, от чего изменилось бы вообще всё и в том что в этом варианте с ним сейчас не было бы Илары он не сомневается. Но самое главное — самое начало и это… Эльфийка Эрмиель, орчанка Архаса и гоблинша Глория. Это они безвозвратно изменили Константина. Три эти красавицы, вскружили ему голову, разожгли, сделали, то есть вернули Императора к изначальному состоянию.
— Одно вытекает из другого, — покачиваясь на носилках выдыхает Костя. — Теперь я тот, кто я есть. Тот кем был, но несмотря на то что слабак, немножечко лучше. Архаса?
— Да любимый, — взяв его за руку всхлипывает орчанка.
— Я так люблю тебя… Ты не поверишь.
— А меня? — слышится голос Адель.
— И тебя. Ты кстати не передумала?
— Эм… Ты про что?
— Ну как же?! Выйти за меня замуж.
— Его ничем не исправить, — вздыхает Арата.
— Ага, — соглашается Илара. — Едва живой, а всё туда же. Люблю тебя.
— И
