Мне вдруг отчетливо представилось, как страшно, наверное, быть вдалеке от того, кто тебе дорог, – и чувствовать себя абсолютно бессильной его защитить.
Пятьдесят пять секунд.
Хватит. Иду.
Я глубоко вдохнула и задержала дыхание. Как будто это поможет.
Я побежала…
…и что-то меня отбросило. Я готова была драться, но низкий смех и руки, уже так знакомо схватившие меня за плечи, не дали моему мечу ринуться в бой. Райн оттащил меня от дыма, а в уголках глаз у него морщинками собралась улыбка. Его крылья были расправлены и блестели на фоне темноты всеми оттенками ночи, как мазки краски.
– Ты шла меня спасать?
– Во второй раз, – буркнула я и убрала мечи в ножны.
– Я тронут. Но это ни к чему. Смотри.
Он отпустил меня, схватил ткань, которая была у него зажата в другой руке, и развернул ее. Она была темно-серебряной – любимый цвет Дома Тени – и казалась легкой, как воздух. Она мерцала и переливалась, будто лунный свет.
– Аватрианский шелк, – сказал Райн. – Как я и думал. Одно из самых изящных творений тенерожденных. Кажется непрочным, но задерживает вообще все – и не прорежешь.
Мне вспомнилось тело тенерожденного, разрубленное почти пополам. Райну вчера ночью этот шелк не помешал.
– Почему они всю одежду из него не делают?
– Дорогой и очень трудный в обработке. Его обычно используют для простых вещей.
Райн накинул плащ на плечи, поднял капюшон. Казалось, его тело покрыто расплавленной сталью. Даже испачканный и раненый, Райн был великолепен. Ужасный и монументальный.
– А этого хватит? – спросила я.
Он пожал плечами, отчего шелковистая ткань пошла рябью:
– Будем надеяться.
– Внушает уверенность.
– Ну хорошо, глупая была идея. Давай лучше прятаться за камнем.
Я надула губы. Конечно, это лучшая из всех имевшихся возможностей.
Итак, мы решили, что Райн будет в плаще, возьмет меня на руки и за девяносто секунд пронесет нас обоих, сколько сможет. Потом мы остановимся, спрячемся под плащом, выждем, считая до девяноста, пока волна дыма рассеется, и пойдем дальше. Мы не представляли, что нас ждет там, наверху: чудовища, соперники или то и другое. Это будет моя работа. Райн будет крыльями, я – зубами.
И так несколько раз, пока не доберемся до ворот.
Или пока на нас кто-нибудь не нападет и не убьет.
Или пока дым не проникнет за ткань тенерожденных и не съест нас живьем.
Потрясающе.
Мы приготовились, и Райн снова поднял меня на руки, крепко прижав к груди, а я держала наготове мечи. По сравнению с первым разом, когда он меня так обхватил, ощущение было… не такое, как я ожидала, хоть я и не была готова признать это. Теперь, после событий прошлой ночи, я совершенно иначе чувствовала все места, которыми соприкасались наши тела.
Он наклонился к моему уху:
– Готова?
Не то чтобы. Но насколько могла.
– Готова.
И в следующую секунду мы ринулись в смертоносную дымку.
Глава сороковая
Это был даже не полет. Мы буравили воздух, пожертвовав осторожностью ради скорости. Глаза у меня горели, лицо саднило оттого, что в него врезались жуки, пыль и попадавшиеся на пути ветки. Райну приходилось двигаться хаотично, не грациозными дугами, а беспорядочными рывками, чтобы увильнуть от деревьев и нагромождений камней и держаться так низко, чтобы не попасть в облако едкого дыма, парящего над нами. Он всю дорогу еще и сражался со струящейся тканью, норовящей запутаться в крыльях. Я старалась не закрывать глаза и не мигать, а оружие держала наготове.
Отсчет до тридцати, сорока, шестидесяти пяти, семидесяти…
– Давай! – крикнула я.
Райн прижал меня крепче, и мы рухнули наземь. Сначала он толкнул вниз меня – достаточно резко, я даже сдавленно крякнула, – потом накрыл меня собой, набросив плащ на нас обоих.
– Подберись! – буркнул он, и я поджала ноги и перекатилась на бок, стараясь сделаться как можно меньше, спрятавшись под его телом.
Я никогда так не радовалась своему низкому росту. Это была единственная причина, по которой план сработал. Райн говорил, что уберет крылья, чтобы не мешали, но, видимо, не успел и просто опустил их на нас с боков, а плащ лег поверх. Сердце стучало от такой тесной близости: я была прижата к пепельной пыли и едва дышала; сверху – тело Райна; слева и справа – его крылья.
Я ничего не видела. Но почувствовала, когда по нам прокатился дым, потому что Райн напрягся.
Я прижала руку к его груди в безмолвной поддержке.
– Закрой глаза! – приказал он, до того как началось жжение.
Я крепко зажмурилась, но жар все равно чувствовала. И на теле тоже: сначала на неприкрытой коже – на запястьях, ладонях, шее, а потом везде.
Прошло десять секунд, и я подумала: «Это нас убьет».
Но не убило. Боль осталась неприятной, но далеко не смертельной.
Девяносто бесконечных секунд.
Когда Райн наконец освободил меня, кожу, легкие и глаза жгло, но в остальном я осталась невредима. Ему должно было достаться больше. Я не успела даже посмотреть на него, как он схватил меня, и мы снова летели.
В голове не осталось ничего, кроме счета. Нам нужно было таким способом, девяностосекундными бросками, покрыть не одну милю. Я уже не следила, сколько раз мы это повторили, только мысленно отмечала, когда тело снова ударялось о землю.
Сначала нам везло, что мы не сталкивались ни с какой другой опасностью, кроме того дыма. Но потом, примерно на половине дороги до места назначения, когда Райн откинул плащ, на нас напали три голодных волка с пеной из пасти. Райн не успевал вытащить меч и вместо этого выпустил вспышку магии, чтобы их отпугнуть, – она вышла намного слабее обычного, при его еще не заживших ранах.
Пятнадцать секунд.
Действовать пришлось быстро. Я распорола брюхо одному, пока он был оглушен волной от Райна, а второму – горло, когда он открыл пасть, бросившись на меня.
Сорок секунд.
Третий не хотел подыхать. Он прыгнул на меня, пока я вытаскивала клинок из его собрата. Пятьдесят пять.
Я дралась и считала. Райн подскочил мне на помощь, перехватил предназначавшийся мне свирепый укус. Волк цеплялся за жизнь, огрызаясь после каждой полученной раны.
Шестьдесят секунд. Семьдесят.
Восемьдесят, и я наконец добила его ударом меча и всплеском Ночного огня – как раз успела посмотреть вниз на крутой склон кратера и увидеть волну туманной черноты, катящейся к нам. На десять секунд раньше.
Райн грубо меня повалил. Я видела, как он поморщился, когда по нам прокатился дым. Мы лежали нос к носу.
