дочь князя де Морсена, моего покровителя, превосходного человека, которому я обязан своей неожиданной карьерой.
Принц с волнением:
— А, теперь я жалею о своем любопытстве.
Княгиня де Ловештейн:
— Я также, ваше высочество, очень жалею, что возбудила это любопытство.
Г-жа Дюкормье мужу:
— Уйдемте, мой друг. Его высочество охотно извинит вас, если вы не будете на чтении; оно по многим причинам так тяжело для вас.
Принц:
— Умоляю вас, сударыня, уведите дорогого графа. Он должен ужасно страдать: я знаю его сердце.
Дюкормье, с усилием:
— Ваше высочество, теперь я уже в силах слушать дальше.
Принц:
— Хорошо ли вы это обдумали, любезный граф? Безрассудно подвергать себя мучительным волнениям.
Дюкормье:
— Увы! Я жду их, ваше высочество. Но теперь, когда я знаю, что дело идет о дочери моего благодетеля, мне больше, чем всем присутствующим, желательно поскорее узнать подробности ужасного, неожиданного для меня события.
Принц, дружески пожимая руку Дюкормье:
— Я понимаю ваше желание. Оно благородно. Но, мой бедный граф, вам придется выдержать ужасное испытание. Полковник Бутлер, прошу вас, продолжайте.
(Анатоль, удрученный, падает в кресло, закрывает лицо руками, и чтение возобновляется среди живейшего волнения, вызванного этим происшествием.)
«Возле герцога де Бопертюи заняли места: его теща, княгиня де Морсен, маркиза де Бодрикур, герцог и герцогиня де Морэнваль, маркиз Вапрэ, маршал князь де Лугано — все родственники герцога и герцогини де Бопертюи.
Небольшой инцидент производит некоторое волнение, впрочем, скоро успокоившееся. Какой-то моложавый на вид, хотя и пожилой господин вводит под руку мать потерпевшей, княгиню де Морсен, и хочет также пройти на места, отведенные для родственников, как вдруг судебный пристав спрашивает его фамилию. Все слышат, как этот господин отвечает:
— Меня зовут кавалер де Сен-Мерри.
— Извините, милостивый государь, — говорит пристав, посмотрев в свой список, — но я не вижу вашей фамилии среди родных герцогини.
— Если я не родственник, — отвечает высокомерно и нетерпеливо г-н де Сен-Мерри, стараясь насильно пройти, — то я интимный друг семьи де Бопертюи.
— Этот господин провожает меня, — громко говорит тогда княгиня де Морсен судебному приставу. — Идите, идите, кавалер, — обращается она к Сен-Мерри.
Княгиня, очевидно, не знает судейских правил: она берет под руку кавалера и сажает его возле себя. Судебный пристав не осмеливается противиться этому нарушению порядка, отчасти из снисхождения к желанию знатной дамы, отчасти из уважения к ее горю. И легкий шум, произведенный этим инцидентом, скоро успокаивается.
В центре места, отведенного для родственников пострадавшей, стоит большое кресло, назначенное для нее самой, если ее безнадежное положение позволит ей явиться в суд.
Адвокаты гражданской стороны, князья адвокатуры — мэтр Руссо и мэтр Корнюэль присутствуют со своими молодыми помощниками, гг. Дюбрэйлом и Жюстеном. Защитники главной обвиняемой и ее соучастницы, г-н Дюмон (назначенный от суда) и г-н Лувиль, сидят на скамье защиты.
В десять часов входит суд. Сейчас же входят и присяжные и садятся на свои обычные места.
Председатель:
— Прошу соблюдать полную тишину. Введите подсудимых.
Волнение любопытства охватывает весь зал. Обе подсудимые в сопровождении муниципальных гвардейцев, с большим трудом могут пройти к своей скамье. Со всех сторон крики: «Сядьте на места!» Многие дамы, занимающие задние скамейки, встают на сиденьях, чтобы разглядеть подсудимых, но обманываются в ожидании; лица обеих подсудимых закрыты вуалями, они низко опустили головы и нижнюю часть лица закрывают платками.
На главной обвиняемой довольно свежий чепчик из белого крепа, темное шелковое платье и голубая шаль. На второй подсудимой сильно поношенное траурное платье.
Товарищ прокурора, г-п Мервиль:
— Ввиду того, что заседания, вероятно, будут очень продолжительными, я прошу суд назначить двух запасных присяжных и помощника судьи.
Председатель адвокатам:
— Защита ничего не имеет против?
Г-н Дюмон:
— Нет, г-н председатель.
Председатель:
— Суд исполнит требование прокурорского надзора. Первая подсудимая, встаньте. Ваше имя и фамилия?
Подсудимая отрывисто:
— Жозефина-Мария Клермон, по мужу Фово.
Председатель:
— Ваши лета?
Подсудимая:
— Двадцать пять и два месяца.
Председатель:
— Место вашего рождения?
Подсудимая:
— Париж.
Председатель:
— Ваше занятие?
Подсудимая:
— У меня была перчаточная и парфюмерная торговля.
Председатель:
— Где вы жили во время вашего ареста?
Подсудимая:
— В отеле де Морсен.
Председатель:
— Садитесь.
Подсудимая Мария Фово, лица которой мы еще до сих пор пе рассмотрели хорошо, отвечала на все вопросы отрывистым тоном. Несколько раз она презрительно улыбалась, что, кажется, произвело неприятное впечатление на публику и в особенпости на родственников потерпевшей. Княгиня де Морсен во время допроса обвиняемой не отнимала платка от глаз, тогда как герцог де Бопертюи с ужасом отвернулся, и один из родственников утешал его.
Председатель:
— Вторая подсудимая, встаньте.
Эта подсудимая кажется такой слабой и дрожащей, что принуждена опереться на руку полицейского, чтобы встать с места. Она подносит к глазам платок, и слышны ее сдержанные рыдания.
Председатель:
— Ваше имя и фамилия?
Подсудимая отвечает едва слышно, и судьи не слышат. Председатель:
— Постарайтесь говорить более внятно. Ваше имя и фамилия?
Подсудимая с усилием:
— Евлалия-Клеманс Дюваль.
Председатель:
— Ваши лета?
Подсудимая:
— Двадцать один год.
Председатель:
— Место вашего рождения?
Подсудимая, волнуясь все больше и больше:
— Город Мец. Председатель:
— Ваше занятие?
Обвиняемая волнуется и не может больше вынести этого допроса. Она в изнеможении падает на скамью; защитник поддерживает ее и дает понюхать соль, которой он предупредительно запасся. Заседание прекращается на несколько минут. Во время этого инцидента обвиняемые не могут соблюдать предосторожностей, которыми до сих пор отчасти скрывали свои черты от любопытства публики, и теперь их можно прекрасно рассмотреть. Мария Фово замечательно хороша собой, хотя у нее бледное, утомленное лицо. Прическа из великолепных черных волос хорошо обрисовывает ее лоб и оттеняет ослепительную белизну лица. В то время как она спе-шила помочь своей соучастнице, шаль упала у нее с плеч, и можно было заметить ее стройную, изящную фигуру. Жаль только, что прелестное лицо Марии Фово, так сказать, испорчено выражением больших черных глаз, которые минутами кажутся безумными; еще больше его портит какое-то нервное подергивание губ, что придает ее лицу злое и насмешливое выражение.
Девица Клеманс Дюваль, несмотря на чрезвычайную худобу, сохранила следы редкой красоты, так что, глядя на ее большие голубые глаза, на длинные белокурые локоны и почти ангельское выражение нежного, страдальческого лица, трудно поверить неопровержимым фактам и тяжким подозрениям, которые, однако, не позволяют сомневаться, что прекрасная Клеманс Дюваль была соучастницей в отвратительном, чудовищном злодеянии Марии Фово. Через несколько минут девица Клеманс Дюваль в состоянии отвечать на вопросы. Водворилась тишина и допрос возобновляется.
Председатель:
— Я спрашивал вас, чем вы занимались, когда были арестованы?
Подсудимая:
— Я старалась жить своим трудом.
Председатель:
— Где вы жили в то время, когда вас арестовали?
Подсудимая:
